– Бомжей местных, – искренне удивился Мюллер, взглянув на Макса, – хотя они, в принципе-то, не бомжи, – он пожал плечами, – в городе прописаны, в казармах старых немецких, но там не живут.
– А почему? – Макс подтолкнул лейтенанта вперед, они вышли из комнаты, и он закрыл дверь на замок.
– Да я как-то особо не вникаю, – Илья снова пожал плечами, – вообще казармы эти давно уже снести пора. Ветер дует, стенок половины нет, вода через раз, отопление – как счастливый случай, – он распахнул перед Максом дверь УАЗика, пропустил его, закрыл, а сам уселся за руль.
Мюллер повернул ключи в замке зажигания, УАЗик чихнул, словно простуженный, и застучал давно изношенным движком.
– Новую должны прислать, – словно извиняясь перед Максом, сказал лейтенант, – мэр предлагал купить, но как-то вроде не принято, и оформлять хлопотно. Поэтому ждем.
– Так, а где эти-то… бомжи ваши живут? – Макс откинулся на неудобном потертом сиденье.
– Да не очень далеко, километров двадцать, – Мюллер вдавил педаль газа, и машина, скрипнув стертыми колодками, дернулась и тронулась, – там бухта у нас. «Кладбище кораблей» называется.
Илья поймал удивленный взгляд Макса и продолжил:
– Там после того, как часть «мореманов» расформировали, весь их металлолом туда и стащили.
– И бомжи, естественно, железо пилят, – усмехнулся Макс.
– Да не, – УАЗик дернулся на кочке, и Мюллер крепче вцепился в руль, – мэр не дает. Они там буксир один подлатали и живут в нем, как в дебаркадере. Плавают, конечно, иногда, рыбу там половить, но недалеко. А так днями по хуторам мотаются. У нас же хуторов много. Эстонские, латвийские… Карелы даже есть.
– А в городе что им не работается? – Макс, размявшись, хрустнул шеей, – работы что ли нет?
– Есть, почему? – Илья повернул руль вправо, объезжая очередную выбоину на дороге, – только она им на хер… Простите, – замялся Илья.
– В смысле? – Макс повернул к лейтенанту.
– Так они на пенсии уже давно все. Служили здесь раньше. А потом, если честно, у них с нашим мэром, как бы это помягче сказать… недопонимание вышло.
– По политическим причинам? – усмехнулся Макс.
– Да не, скорее по экономическим, – улыбнулся в ответ молодой лейтенант, – они ж все морские офицеры. А мэр наш мичманом был. Они друг друга давно знают. Как он мэром стал, тут пенсионерам житься-то довольно тяжело стало. Мэр-то ставку на молодежь делал. Не, она, конечно, тут есть. Но не столько. Все равно все в большой город уехать хотят. В Питер, Москву… Да в тот же Калининград! А если кто-то остается, то мэр для него все делает – дом, хорошая зарплата. Надо же как-то заинтересовывать. Ну этим и не понравилось, что у нас главный редактор в газете раз в пять больше получает, чем главный инженер на хлебозаводе. А бюджет-то у города один! Вот они и решили, что мэр с их денег молодым переплачивает. Ну и конфликт вышел…
Лейтенант остановил машину и заглушил двигатель:
– Вот, приехали. Сейчас фонарик поищу, подвиньтесь, пожалуйста.
Макс прижался к сиденью, а Илья влез в бардачок и выудил старый немецкий карманный фонарь. Поймав взгляд Макса, он щелкнул выключателем:
– Работает! Когда в отделении ремонт делали – нашел. Умели же фашисты делать! – Илья улыбнулся и выпрыгнул из машины.
Макс вылез за ним и вдохнул вместе с ночью соленый морской воздух.
– Так зачем все-таки мы их проверяем? – не понял Макс, – они что, подозреваемые?
– Да нет же, – по-доброму пожал плечами Илья, – упаси Бог! Они хоть и военные, но в душе пацифисты. Просто лазают здесь по округе, может и видели что интересное. Они ж все-таки моряки! Глаз острый! Я сам вначале съездить хотел, без Вас, – он посмотрел на Макса, – но подумал, что лучше все-таки с Вами. А они ж ведь… – лейтенант вдохнул воздух своим носом-кнопочкой, – вы только понюхайте!
Макс последовал его примеру и почувствовал, что к запаху моря и ночи примешивается запах чего-то копченого и очень вкусного. Он вдохнул еще раз.
– О! Почувствовали? – улыбнулся Мюллер, – они салаку так знатно коптят, на можжевельничке лесном, да с ягодками клюквенными.
Мюллер еще раз вздохнул, открыл дверь и вытащил с заднего сиденья две двухлитровые пластиковые бутылки: