– Вот только я вышки взлетной не вижу, – подал голос Хосе, – должна быть. Мы, когда в Колумбии были, сами их строили. Вроде маяка, чтобы самолеты по ночам садились. Чтобы полоса видна была.
– А может фашисты только дневными рейсами летали? – закончил их интересный диалог Вован и вылез из машины.
Примерно полчаса они лазали по густо разросшемуся березняку, но ничего не нашли. Советская армия отвоевала этот аэродром у фашистов, а у нее его без боя взяла природа своими тонкими и невысокими соснами и растущими, словно белая трава на лугу, березками.
Обломки кирпича, ржавое железо и никаких вышек.
Хосе с Алиной уже вернулись к машине, а Вова с Ариной продолжали лазать среди давно брошенных людьми развалин, пока Вован не споткнулся обо что-то, и громко не матюкнулся.
– Лопату тащи! – крикнул он курящему возле машины Хосе.
Для начала небольшой, но острой саперной лопаткой, словно навахой, сальвадорец мастерски срубил тонкие деревца, как сахарный тростник. Потом он начал аккуратно снимать верхний слой дерна, пока лопата не звякнула обо что-то каменное или железное. Теперь они начали расчищать вдвоем с Вовой, пока на свет Божий не появились уже знакомые «WW».
– Вход что ли какой подземный? – Вован посмотрел на Хосе.
Тот покачал головой. В этот момент Арина закричала:
– Эй, ребята! Тут еще несколько таких! И буквы есть.
– Пять ходов, – Вова почесал лопатой вспотевшую под кожаной курткой спину.
Алина тем временем, взяв телефон, начала ходить, словно по кругу. С каждым шагом круг становился все меньше и меньше. Она остановилась и позвала Вову с лопатой.
– Здесь копай, – без лишних слов она кивнула куда-то вниз себе под ноги.
Вован несколько раз вонзал лопату глубоко в землю, пока не послышался характерный звук удара железа об железо.
– Вот он вход, – оглядела всех Алина.
– А это что тогда? – Хосе посмотрел на девушку.
– Не знаю, – она покачала головой.
– Мне кажется, я знаю, – Арина сняла очки и подула на стекла, – знаете, где мы находимся?
Вован за всех удивленно покачал головой, а Арина продолжила:
– Это холодильная камера.
– С чего ты так решила? – посмотрел на нее Хосе.
– Смотри, – Арина ткнула кроссовком железный люк, до которого докопался Вова, – это канализация. А вот эти бетонные кубики – это не ходы. Это ящики. Саркофаги. Если покопаемся хорошо, наверняка найдем обломки труб. Я такие же в Польше видела на стажировке. В бетонный кубик засыпается лед, который достается из этого люка. Даже у нас, русских, погреба есть, их ледниками называют. Вот и здесь такие. Под люком ледник. Ну-ка, Володя, почисти его…
Вован заскреб лопатой, и очень скоро на чугунной крышке, покрытой паутиной ржавчины, появилась надпись на немецком.
– Холод, – перевела вслух Алина.
Вован потянулся за телефоном:
– О, прикольно, надо Холоду зафоткать.
– Да подожди ты, – остановила его девушка, дернув за руку, – тут надо понять. Аэродром, на котором нет ни одной вышки, как сказал Хосе. И нет ни одного столба, а значит он без света. По крайней мере здесь должна быть хотя бы пародия на электрические кабели.
– Да нет тут такого, – Хосе нервно сморгнул, – нет. Я все облазил.
– Значит, получается, это секретный аэродром, – решил за всех Вован, а если подумать, то на хера здесь вообще аэродром? До фашистов морем ближе. А потом, это ж над Питером надо лететь. Есть риск, что собьют. Морем, правда, тоже могут. Но вот что получается – ночью на этом аэродроме не сядешь. Днем только можно.
– И охранных постов нету. Обычно немцы такие домики из бетона строили, – добавил Хосе.
– Доты, – уточнил Вован, – Долговременная Огневая Точка. Нет их здесь. Значит, что получается? И не аэродром это ни хера. Хотя… Как вариант, может им что-то с самолетов сбрасывали?