– Вот смотрите, что у нас получается…
Холод тем временем шепнул Вовану:
– Ты точно в них уверен?
– Точно, – кивнул Вова, – у них батя – Клещ. Из Питера, помнишь?
– А, ну тогда да, – Холод почесал подбородок и вспомнил одну поездку в Питер в далекие девяностые, когда бывший студент Политеха, самбист-разрядник, на ходу вытащил из-за руля «Вольво» посреди Невского коммерсанта-должника.
А Арина тем временем, надев очки, начала рассказывать:
– Я тут в архивах покопалась и обнаружила очень интересные вещи. Все вот эти объекты под литерой «Вундер Ваффе» полностью автономны и между собой не связаны никаким путепроводом. Дорогу только после войны построили. Но это сверху. Снизу под землей под ними проходят канализационные тоннели, которые, как ни странно, тоже никуда не выходят.
– Так они б там должны были свои дерьмом захлебнуться, – усмехнулся Кирилл, но Тея отвесила ему звонкий подзатыльник, – извиняюсь, дамы и господа, – Кирилл картинно шмыгнул носом.
– В принципе, да, – Арина взяла в руки карандаш, – только это не канализация, а система разветвленных подземных ходов, которая соединяет между собой все эти объекты. Сегодня мы были на аэродроме, но ничего не нашли. А все просто. Помните, там руины? – Хосе кивнул, – так вот. Вход под этими руинами. Когда немцы отступали, они все взорвали. Поэтому мы ничего и не нашли. Этот объект не действующий, – Арина поставила на нем крестик, – вот только что могли доставлять такого, что хранилось в этих саркофагах-холодильниках – я не знаю.
– Очень просто, – ответила Тея, – я эту тему хорошо изучила. Если это холодильник, то явно не для скоропортящихся продуктов, потому что у немцев была налажена поставка по Балтике. А значит это для того, что должно было поставляться быстро, и не должно было испортиться. А в силу того, что здесь рядом госпиталь, можно предположить, что это генетические материалы, о которых верхушка Третьего Рейха даже своим не рассказывала. Я изучала феномен этих так называемых «летных госпиталей СС». Там делали всё. Начиная с обычных пластических операций, включая опыты по пересадке органов и биологического материала, до самых изуверских экспериментов нацистской генетики.
– В принципе логично, – Холод оглядел всех сидящих в комнате, – и, главное, без палева. На транспортном самолете доставили, а их не сбивали, была негласная договоренность, в холодильники покидали, а потом по подземке по остальным точкам. Насколько я понимаю, психушка появилась на месте этой больницы, да?
– Да, – кивнула Арина, – там до сих пор сохранились операционные палаты. Но я думаю, лучше съездить и еще раз все проверить, да, Вова? – она взглянула на Вована, и тот согласно кивнул ей в ответ, – ну а теперь крепость, – Арина многозначительно оглядела окружающих, – странно, что она не выполняла никаких охранных функций. С моря она никого не отстреливает и никого не защищает. Глубина фарватера не позволяет подойти к берегу ничему, крупнее катера. Она и построена была с учетом того, что с моря никто не нападет. Это уже позднее город появился. Она защищала только от тех, кто приходил со стороны города, то есть, от врагов. А когда появился город, ее защитное предназначение вообще утратило всякий смысл, – гордая за себя, Арина снова оглядела окружающих.
– Это да, – дернул себя за мочку уха Хосе, – крепость, которая ничего не защищает? Странно.
– Да ничего странного, ответила Арина, – это просто ошибка наших картографов, которые делали копии немецких карт.
– Наверное, такие же мастера, как Вован, – засмеялся Хосе, на что Вова показал ему огромный кулак.
– Ты посмотри, – Арина протянула сестре какую-то старую свернутую в несколько раз карту, – что здесь написано?
Алина поморщила лоб и по слогам прочитала немецкую вязь:
– Гарнизонная тюрьма.
– Именно! Тюрьма! – подняла вверх указательный палец Арина, – это ее уже потом переделали. И то больших помещений не вышло. Клетушки камеры так и остались. Так вот что получается мы имеем: в госпитале никого из обычных солдат и офицеров Вермахта не лечили. Зато там есть все, что нужно, для медицинских исследований. А еще есть крепость-тюрьма, где держали каких-то непонятных заключенных, причем эта тюрьма и больница полностью автономны. В городе была своя больница, гауптвахта, и даже тюрьма, где держали заключенных из местных, посаженных за антифашистскую деятельность. Но таких было мало. Здесь же в основном все немцы.