– Марианна говорила про это. И про таких врачей. Что они не помогут. Потому, что они не верят.
– Твоя Марианна, – Тея присела на стул, немного успокоившись, – больная несчастная женщина, поехавшая крышей от бытовой неустроенности, тяжелой беременности и вечно отсутствующего мужа. Это трагедия семьи, за которую расплатился один из их сыновей, а пострадали в той или иной мере все. Васюков-сын был наркоманом и пьяницей, умело сочетающим это с хорошей физической подготовкой. Он не был жертвой. Он просто человек был – говно. Рядом с ним были в принципе нормальный отец и нормальный брат. Он был социопатом, а вы устроили селекцию, сами решая, кто хороший, а кто плохой. Мне жаль Марианну, но почему-то ни капли не жалко тебя, Хоф. Поэтому я тебе помогать не буду.
Хоф нервно задышал. Его ноздри раздувались. Он посмотрел на Тею:
– Все сказала? Посмотрим. Сейчас переведут деньги, и не будет больше ни твоего мужа, ни друзей, ни брата, ни города. Подойди сюда, – он дернул Тею за плечо и подвел к окну маяка, – сейчас этот город сгорит в огне. Как думаешь, что смогут сделать твои близкие, три милиционера и один московский следователь против почти шестидесяти машин для убийства? Сколько продержатся твои друзья? Тогда ты заговоришь по-другому. И спасешь Альберта. Только шанса вернуться домой к своему сыну у тебя уже не будет. Я делаю предложение один раз! – он нервно заходил по комнате.
– Минут за тридцать, думаю, справятся, – Тея снова посмотрела на свои часики, – а теперь я тебе расскажу, как все будет на самом деле, – она взглянула на Хофа, – за это время мои друзья перебьют твоих красноглазок… Хотя, нет. Задержат живыми и после мы попытаемся их вылечить… Мой брат остановит твоего сына Арнольда. Денег ты никаких не получишь, потому что мой муж скоро придет сюда. Сначала он убьет внизу твою охрану, а потом разделается с тобой, потому что он очень не любит таких, как ты.