В это время в квартиру вошли Крава и тяжело дышащий Вован.
– Щеку порезал, утрись, – Крава кивнул Холоду и протянул ему платок.
Пока Холод стирал с щеки кровь, Вован попытался вытащить матерящегося цыгана в шубе, застрявшего в телевизоре. Ему помог Веня, и они бросили перед Холодом худого заросшего цыгана в татуировках, на груди которого болтался огромный золотой крест на цепи.
– Ни хера они нищие! – усмехнулся Вова, – с таким-то акробатом.
– Какие у цыгана грехи, такой и крест, – пробурчал тот и сплюнул кровавой слюной.
– А, знакомые всё рыла, – усмехнулся подошедший к ним Крава, – разрешите вам представить местную достопримечательность. Зовут его Жид. Он у местных цыган что-то вроде даже не барона, а принца.
– А кем еще может быть сын цыганского короля? – усмехнулся цыган разбитыми губами, – и тебе не хворать, Крава.
– Ты че, русский что ли? – посмотрел на него Вован.
– Цыган, – тот присел и утер кровь и с разбитого Холодом носа, – ну все, поймали меня, сдаюсь! – Жид картинно поднял руки, – наличка в сейфе, забирайте все. Там же документы с телефоном. Шмотки, боюсь, вам не отдам. Побрезгуете после цыган носить. Тут с водой туго.
– Часы? – посмотрел на него Вова.
– С часами, братан, засада, – цыган размазал кровь по всему лицу, – там вон ящик, выбирай любые. Там не хуже твоих. «Ролекс» даже был золотой, кажется.
– Код какой от сейфа? – Веня взглянул на цыгана и пошел к сейфу.
– А нет там никакого кода. Ногой пинай, – ответил Жид, – дверка, как в сказке и откроется. Только мне чуть-чуть на жизнь оставь. И на похороны моим людям. Я думаю мы в расчете, Крава.
– Да как знать, – Крава стряхнул с дивана обдолбанную девицу, которую никто не заметил, – это не мне решать, Жид. Я тебя сколько раз предупреждал… Кстати, сколько раз хотел тебя спросить, почему тебя жидом зовут? Ты же цыган.
– Отец у меня цыган, мать еврейка, – цыган обнажил золотозубую челюсть.
– Не поймешь, что хуже, – рассмеялся Крава.
– Точно, – поддакнул ему Жид, – это знаешь, как в цыганской поговорке, как цыган с жидом коня делили, – Крава отрицательно помотал головой, а Жид продолжил, – пока еврей думал, как цыгана на коня кинуть, цыган думал, как этого коня спереть. Вот и я так живу. Корни проклятые.
Все находящиеся в комнате, включая Вована, вернувшего свои деньги, телефон и выбравшего новые часы, заржали.
– Ну вот что с ним делать? – Крава посмотрел на Холода, – он вам вроде для чего-то нужен был? Или все уже?
– Холод? – цыган откинул со лба прядь грязных взъерошенных волос.
– Ну, – Холод посмотрел на Жида, – я тебя что, знаю?
– Знаешь, – усмехнулся тот, – но могу напомнить… Москва. Рынок один… в девяностые…
1 глава - 7
Москва. Девяностые. «Энский рынок».
– Слушай, Холод, – Василич посмотрел на него, – эти цыгане совсем оборзели. Они теперь посетителям одной рукой погадать лезут, а другой сразу в карман.
– Это не ко мне, Василич, – Холод бухнулся в кресло и взял со стола жестянку с «Пепси», – вроде Могила за порядком следит.
– Могила и порядок? – Василич отвлекся от кучи бумаг, которые проштамповывал печатью, – не смеши мои носки! Могила с этими цыганами уже армян в кафе задолбал. Говорит, если обслуживать не будут, он им еще и медведей приведет.
– Так и отправь его куда-нибудь. У меня и так дел много, – Холод поставил «Пепси» на стол, – ты знаешь, Василич, у нас с этим рынком все как с катушек пососкакивали, ничего делать не хотят.
– Цыгане во всем виноваты, – Василич отвлекся от бумаг и посмотрел на Холода, – говорят, они гипнозом владеют и порчу наводят. Может они того… и попортили пацанов.