– Я, когда его крайний раз позвала, он из тюрьмы только через три года вернулся! – пробурчала из-за угла тетка, – и вообще, Жид, вали отсюда от греха подальше, а то сейчас ружье достану и возьму грех на душу!
– Слушай, Мындра, ты со мной так не разговаривай! Я между прочим почти твой король! – не унимался Жид.
– Вот и вали в свое королевство, чтоб тебя там псы чесоточные задрали!
– Слушай, тетя Мындра, у меня дело к Мирче есть, – прокричал уже заходящей за угол дома цыганке Жид.
– Тогда бери свое дело и заходи. Нечего на весь поселок орать, – у калитки словно ниоткуда возник невысокий цыган с костылем и загипсованной ногой, – входите, – он скрипнул калиткой и впустил Жида, Вована и Холода.
Обойдя дом вслед за ковыляющим Мирчей, они оказались на приусадебном участке, на котором стоял небольшой деревянный домик-вагончик, так хорошо знакомый каждому нашему дачнику. Цыган прохромал внутрь, Жид подмигнул парням, и они вместе вошли в дом.
Внутри домик был весь обвешан дорогими персидскими коврами, французскими гобеленами и несколькими телевизорами последнего поколения.
Мирча открыл скрипучий советский холодильник, достал оттуда бутылку дорогого коньяка и повернулся к цыганке, стоящей в дверях, – мама Мындра, принеси что-нибудь поесть. Люди с дороги.
– Да, – не растерялся Жид, – на голодный желудок дела даже цыгане не решают.
– Черти тебя дери с твоими делами, – пробурчала цыганка, но все-таки поплелась в дом и принесла жареных кур, украшенных кусками вареной колбасы, после чего исчезла за дверью домика.
Мирча разлил коньяк по разнокалиберным кружкам. Молча выпили и закусили. Хозяин вопросительно посмотрел на Жида.
– Ты это, сразу, брат, прими мои извинения, – Жид прижал руку к сердцу.
– За ногу или за три года в тюрьме? – рассмеялся Мирча, – забудь, Жид, сам дурак, что тебя послушал. Знал, с кем связывался. Дело-то какое у тебя?
– Денежное, – ответил Жид.
– Ну это как всегда, – Мирча закусил губу, – только давай подробно и начинай не с того, что будет, а с того, что тебе надо.
– В Глод нам с друзьями попасть надо, – Жид кивнул на Холода и Вову.
– Так попадайте. Я вам что, мешаю? – не понял Мирча.
– Так там твой табор стоит, – сказал Жид.
– Вспомнил, когда этот табор моим был, – махнул рукой Мирча, – он уж лет пятнадцать, как не мой, там баронов уже три человека поменялось. Последний, кажется, сейчас. Радо у них… Аааа! – Мирча расхохотался, – так ты, кажется, его дочку того, и не женился!
– Так вот я про то же и говорю, – Жид потеребил крест на груди, – согрешил, покаяться готов.
– Так поезжай и кайся, она вот до сих пор не замужем. Ждет тебя. Правда к своим ста двадцати кило еще тридцать прибавила и поквадратнее чуть стала.
– Это не серьезно, – остановил его Жид, – говорю тебе, попасть туда надо. А Рада меня туда не пустит. Он в тот раз обещал к двум коням привязать и на куски порвать. Вот я и думаю, мы же с тобой братья, ты с ним договоришься и мне поможешь. По-братски, – Жид приложил руку к сердцу.
– Ну, допустим, договорюсь, – Мирча почесал небритый подбородок, – ну а мой-то интерес в этом какой?
– Я тебе дело свое отдам, – Жид поднялся, – золотоплавильный цыганский завод с тремя линиями. На первой кресты льют, на второй цепи крутят, а на третьей перстни. Есть даже инвесторы и заинтересованные лица и налаженная система сбыта продукции.
– Откуда он у тебя? – поморщился Мирча, – ты же нищий.
– Я же говорю, идея! Это моя идея, и до этого никто еще не додумался. Первый цыганский золотоплавильный завод. И ты его директор.
– Идея – это, конечно, хорошо, – улыбнулся Мирча, – но идеей сыт не будешь. А если бы ты к этой идее тысяч двадцать евро подбросил, то я бы вам может и подумал, как помочь.
– А не многовато ли? – Жид сначала посмотрел на Мирчу, а потом на Вована с Холодом, – за дочку-то Радо.
– Десять за дочку. Десять за его молодую жену, – улыбнулся Мирча, – за жену, по-моему, он обещал тебя задницей к пулемету привязать и весь боекомплект туда расстрелять.