– Интересная теория, – улыбнулся Холод, – то есть получается, что все цыгане между собой родственники?
– Не, – Жид покачал головой и взялся за вторую сигарету, – мы разные. Просто вы этого не замечаете. Для вас цыган кто? Вор, попрошайка, наркодилер. Ну а цыгане получше, те в театре поют и с медведями на свадьбах танцуют. А вот вы знаете, сколько великих людей вышло из цыган?
– Знаем, – ответил Вован, – Будулай… Ну тот актер, который его играет. Фамилию забыл.
– Волонтир. Он не цыган, а молдаванин, – остановил его Жид, – вот Чарли Чаплин, например. И еще Элвис Пресли, – Жид посмотрел на открывшего рот Вову, – да, он из немецких цыган был, в Америку от Гитлера бежавших. Футболисты известные были – Эрик Кантона. Златан Ибрагимович. Семейство Панковых мать и дочь, одна химик, другая биолог. Актеров и режиссеров, скульпторов и поэтов я даже перечислять не буду. А вот еще ученые…
– Ваши ученые какие лекарства не изобретают, у них все одно, героин получается, – Вован махнул рукой, – хотя, в каждой национальности уродов до хера.
– И я про то же, – Жид поднял вверх указательный палец, – просто цыган не так много, как остальных, и поэтому заметно.
– Точно, – Холод закурил и положил свою пачку сигарет себе в карман, – цыгане-то они вообще ни в чем не виноваты. А тебе вообще удобнее всех, – он посмотрел на Жида, – где надо – ты цыган, где надо – еврей. Или с еврейскими родственниками ты еще хуже, чем с цыганскими?
– Да я с ними как-то не пересекался, – Жид повернулся к Вовану, – у тебя сигарета есть?
Вован покачал головой. Жид посмотрел на Холода. Холод плюнул себе под ноги, вытащил пачку и бросил ее обратно на торпеду. Жид вытащил сразу две сигареты – одну засунул за ухо, а вторую закурил, и продолжил:
– Я так-то по матери еврей только. Она у меня какой-то шишкой в Москонцерте была. Ждановская… или не помню как… забыл уже. Там вот она с папашей моим и познакомилась. Он на гастроли с Румынским театром эстрады приехал. Мужчина был видный, язык подвешен. Ну он мою мамашу, старую деву-то и совратил романсами под луной и винишком. Так вот я и получился. Маман сразу сказала, что папа мой – космонавт. Погиб при высадке на луну, но об этом никому лучше не рассказывать, потому что это совершенно секретно. И записала меня под бабушкиной фамилией, которая русская была. Жили мы в доме на тверской, как раз напротив «Метрополя». Я в школу хорошую ходил, спортом занимался. Ничего цыганского из меня не вылезало. Вот только один раз получилось. Взял я как-то раз в руки гитару и бренчать буквально за неделю научился. Тогда маман меня этой гитарой и отмудохала. Я даже не понял, за что. Вот тогда она мне про папу моего правду и рассказала. И, видимо, какие-то нотки в душе своей растревожила. И квартиру-то нашу на акции какие-то и обменяла. А как кинули ее, счастливо копыта и отбросила. Меня в детдом отдали. Я оттуда сбежал. Хотел к деду приехать, он еще живой был. Так он у меня к тому времени ярым коммунистом стал и во всем жидомассонов обвинил, будучи сам таким. Прибился к цыганам на вокзале, про папу им рассказал. Они меня признали. Вот и кочевал с ними лет до 16. А потом в Румынию рванул, на родину. Воровал. Несколько раз в тюрьму садился. А потом про папу вспомнил, что должок за ним. Пришел к ним, а папа уже счастливо с последним табором к Богу уехал. Но родственники остались. Проверили они папину «бухгалтерию», а он ушлый был, тщательно записывал, кому и где ребенка заделал… Признали. Титулом наградили, но бабок не дали. Так вот я и стал принцем без королевства, – цыган вытащил сигарету из-за уха и снова закурил, – там километров через пятнадцать кемпинг будет, надо остановиться что ли там, переночевать, а то дорога совсем плохая дальше будет, да и туман. А до Глода с утра встанем и доберемся, по скорости если что прибавим. Здесь полная Валахия начинается. Ни знаков, ни полицейских. Одни цыгане.
Холод посмотрел на Жида и кивнул.
2 глава - 4
Поселок Глод оказался огромным базаром, вокруг которого торчали разнокалиберные низкие домишки. Здесь они росли не в высоту, а вширь.