- Гоу на хер отсюда, мазы факи, а то я его сейчас на кресты порежу, - он надавил на негра штангой сильнее, - он что-то там про желтых обезьян говорил? – Баир повернулся к опешившим Холоду и Хосе и уже подходившим к ним арийцам и парням с «Ла эми». Хосе кивнул, - так вот, - Баир склонил лицо над негром, который под тяжестью штанги уже хрипел и пускал слюни, - мартышка черножопая – это ты. Запомни. Ты только с пальмы слезла, ты еще палку держать не умеешь, а уже за перо хватаешься. Переведи ему, Хосе, - Баир взглянул на сальвадорца, тот кивнул и повторил сказанное Баиром на английском, - я, конечно, могу тебя заставить улыбаться от уха до жопы, но мы сделаем по-другому. Я русский, но азиат. Ну-ка повторяй!
- Рюський… азиата, - прохрипел негр.
- Это ты уже понял. Теперь дальше. Я уважаю человека любого цвета кожи. Мне все равно, кто негр, кто китаец, кто мексиканец. Я по цвету кожи о человеке не сужу. Вот, например, великий русский поэт, Пушкин, тоже был негром, но не вел себя, как черное говно. Ну-ка повтори, - взглянул на него Баир.
- Пущкин… черно говно, - заскрипел негр.
- Не. Говно ты. Давай заново, - Баир надавил заточкой.
- Ти… говно, - негр закатил глаза.
- Опять не так! – сплюнул Баир, - просто говно.
- Прёсто говно, - повторил баскетболист, высунув язык наружу.
- Вот так, - довольный Баир оглядел окружающих обитателей тюрьмы, которые не очень понимали, что происходит, но догадывались, что в понимании русского мафиози, наверное, это смешно.
Арийцы и «ла эмовцы» заржали. А Баир продолжил:
- Пушкин писал хорошие стихи. Он был русский поэт. Те черножопые, которые там были, - он кивнул на телевизор, - они не поэты. Они балаболы, бакланы. Такие же, как ты. Бакланы. Повтори.
- Баклани, - прошипел, задыхаясь, негр.
- Поэтому сейчас я прочитаю тебе настоящие стихи, - Баир разломал заточку пополам, зашвырнул ее в угол спортзала и придавил «Партизана» штангой уже двумя руками, - поэта зовут Александр Блок. Повторяй.
- Александр Блэк.
- Блок! – Баир еще сильнее надавил на штангу.
- Блёк, - проскрипел негр.
- Отлично, - кивнул головой Баир и с выражением прочитал наизусть:
«Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!»
Все замерли, и лишь Холод в полной тишине зааплодировал. К нему присоединился Хосе и арийцы с мексиканцами.
- Все понял? – Баир откинул штангу и посмотрел на негра. Тот закивал, - ну тогда скройся с моих глаз, - Баир пнул ногой здоровяка, который потер передавленное штангой горло и поперся к своим.
- Ну ты дал! – Хосе посмотрел на Баира, - только смотри, они просто так этого не оставят, - сальвадорец кивнул в сторону «Партизан» и «Нуэртовцев», которые сбились в кучу огромного черно-коричневого дерьма, источающего злобу, обиду и ненависть.
2 глава - 2
Москва. Весна 2015 года.
- Слушай, Вован, а как ты с Наумом познакомился? – Кирилл запрыгнул на переднее сиденье Вовиной «Поджеры».
- Ну, это, кажется, было, - Вова поскреб в подбородке…
Москва. Середина девяностых.
- Все, шагай вперед, - Наум подтолкнул Вована в спину, - если что, шмалять будут, ты меня собой прикроешь. Ты вон какой здоровый.
- Это… А как же… - Вован повернулся и сверху вниз посмотрел на Наума, - мне Миха сказал…
- Какой Миха? – Наум почесал нос.
- Ну, с БМВ который, - ответил Вова.
- А, понятно. Тебя как зовут? – Наум поднял голову.
- Ну Вова, - прозвучало откуда-то сверху.
- Тогда, Вова, включай свои мозги. Ты пришел деньги зарабатывать, - Вован согласно кивнул, а Наум продолжил, - так вот если меня грохнут, то кто тебе денег заплатит?
- Никто, - ответил Вова.
- Молодец, соображаешь, - улыбнулся Наум.
- Только вот это… если меня грохнут, тебе тоже платить будет некому, - серьезно пояснил Вова.
- Логично, - рассмеялся Наум, - поэтому давай, Вова, сделаем так, чтобы нас обоих не завалили, и будет кто платит и кому платят. Так что давай, топай вперед и по сторонам оглядывайся.