Тем временем «ла эмовцы» щелкали полотенцами и загоняли черных «быков» по углам, заставляя их прижиматься к стенам, где арийцы вколачивали в их незащищенные головы знания из старых глянцевых журналов.
Холод с размаху опустил свои «барабанные палочки» еще на одну черномазую голову и инстинктивно обернулся – прямо рядом с его лицом просвистело лезвие заточки. Его глаза встретились с налитыми кровью буркалами главаря «Нуэсто Фамилии». Первый удар Холод нанес по шее, а второй по подбородку. Латинос слегка отклонился назад и тут же получил чувствительный тычок двумя палками в отвисший живот. Он захрипел, и Холод с обеих сторон зарядил обломками швабры ему по ушам с обеих сторон одновременно. «Москву услышал?» - вспомнил Холод детскую шутку и ударом ноги оттолкнул его в конец коридора.
Хосе закинул на шею подучившего, но еще плохо понимавшего русский, баскетболиста полотенце и стянул его в петлю, повиснув на противнике, как на черном телеграфном столбе. Прикинувшись дятлом, сальвадорец с размаху колотил по его бошке своим лбом до тех пор, пока тот не упал со всего размаху на пол вместе с болтающимся на нем Хосе.
Стоящий рядом главарь арийцев улыбнулся, схватил одной рукой «нуэртовца» и ударил головой об свой лоб. От страшного удара, казалось, свастика отпечаталась посреди лба испанского амиго.
И вдруг всё затихло. Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Правда прервали его свистки набежавших со всех сторон охранников. Размахивая резиновыми дубинками, они хотели уже загнать участников побоища назад в камеры, но, сообразив, что половина не в состоянии даже встать, стали вызывать подкрепление и санитаров из больничного блока.
Победителей, стоявших на ногах, разделили на группы, поставили на колени, а после стали отводить в тюремный карцер.
2 глава - 4
- Говорил же я, выживем, - Хосе прижался к холодной стене камеры, - вот так здесь без бабок и выживают. Эх, были бы бабки, - он поморщился, - жаль я не успел хотя бы карту прихватить. У меня там баксов пятьсот кэша было.
- А при чем здесь карта? – Баир отошел от умывальника, - тут что, банкоматы что ли на каждом углу? Я не видел. И вообще все эти карты – говно. Я нал люблю.
- Баир, - Холод, почесывая ушибленную руку, подозрительно посмотрел на бурята, - а чего ты разговор-то про карты завел?
- Так вот она, - Баир снял оранжевый тюремный тапочек, отодвинул стельку и вытащил оттуда платиновую кредитку одного из американских банков, - правда я не знаю, сколько там, я как тогда после Хирурга… мне ее дали, так я и не трогал. Ну, думаю, сотни три там есть.
- Сотни три чего? – сдавленно прохрипел Хосе.
- Тысяч баксов, - невозмутимо протер об робу карточку Баир, - это Левка мне сделал. Я ее на всякий случай и взял. Он сказал, если налички не хватит, можно кассиру сунуть или в банкомат. Сказал цифры запомнить. Простые. Один, два, три, четыре. Только на хрен она в тюрьме нужна? - так и не понял Баир? – где их здесь снимать? Ни банкоматов, ни кассиров.
- А ну подожди, - Хосе взял у Баира карту, - три сотни тысяч говоришь?
- Ну может больше, - почесал в голове Баир, - там же под проценты было. Да забей, - Баир махнул рукой, - и вообще жрать охота. У них тут в карцере, походу, не кормят.
- Слушай, Баир, - хитро улыбнулся Хосе, - ты какую пиццу больше любишь? Гавайскую или сицилийскую.
- По херу, главное, чтобы с мясом, - Баир отмахнулся, и уселся рядом с давящимся от смеха Холодом, - а ты чего ржешь? – он уставился на Холода своими раскосыми глазами.
- Да ничего, - Холод кивнул в сторону Хосе, который уже разговаривал с охранником и махал перед его лицом кредитной картой Баира, - сейчас тебе наш Сальвадор Дали всю тюрьму купит с пиццей, охраной и даже двумя одеялами.