- Тогда вам сказочно повезло, - улыбнулся Джулиано.
- Он троцкист, - продолжил Алонсо.
- Контра что ли? – перебил его Баир. Хосе перевел.
- Нет, - покачал головой Алонсо, - Лев Троцкий, по-нашему Леон – это символ борьбы и свободы против массового мышления и диктатуры.
- Понятно. Либераст в общем. Не переводи, Хосе, - Баир махнул рукой, - типа все общее. И водка и бабы.
- Водка и герлс, - улыбнулся Джулиано, - может вам это не надо, но вам все-таки стоит отдохнуть здесь несколько дней. Поверьте, эти шестьсот миль до Чиапаса покажутся вам долгой дорогой в дюнах.
- Кино такое было, - вспомнил некстати Баир.
- Ага, - кивнул Холод, - у нас вся жизнь – кино. До этого было «Мерседес уходит от погони», теперь «Долгая дорога в дюнах». А в оконцове, я так понимаю, всех нас ждет Десперадос», «Отчаянный» часть третья, - он посмотрел на Хосе.
Хосе виновато опустил глаза.
- Вы можете покататься на яхте, на катамаране, порыбачить, - продолжил Джулиано, - море и золотистый карибский песок на эти два дня полностью ваши. Текила, ром, мексиканская кухня, коррида даже.
- Ну, в принципе, программа развлечений меня устраивает, - улыбнулся Баир, - кроме мексиканской кухни.
- Да, кстати, - Джулиано оглядел всех присутствующих, - если вы не знаете, рядом с Канкуном находится культурно-исторический центр Чичен-Ица.
- И тут чеченцы? – глаза Баира стали широкими, - а они что здесь забыли?
- Чичен-Ица, - пояснил Джулиано, - это древний город, основанный индейцами Майя в шестом веке. Само название Чичен-Ица с языка Майя переводится как «колодец племени Майя», из-за того, что на территории древнего города располагается тринадцать сенотов - естественных колодцев. Один из них, Священный сенот, служил для жертвоприношения Богу Дождя. Еще там есть легендарные пирамиды Майя.
- А сами-то эти Майя где? Живут там? – Баир посмотрел на Хосе и тот перевел Джулиано.
- В десятом веке город Чичен-Ица захватили тольтеки, а в 1194 город опустел. Почему жители покинули Чичен-Ицу до сих пор не известно.
- Ну все понятно, - Баир развел руками, - эти тольтеки были чеченцами. Они пришли – Майя и свалили.
Все непонимающе уставились на Баира, кроме Холода, который держался от смеха за живот.
- Думаю, вы найдете, чем заняться, - закончил разговор Джулиано, - Канкун ваш. По законам пиратского братства Карибского моря можете его опустошать и грабить. На это у вас два дня.
4 глава. Ледоруб имени Троцкого
Мексика. Штат Чиапас. Весна 2015 года.
Вместе с Канкуном, оставшимся где-то позади, исчезала цивилизация. Все чаще за окнами джипа стала появляться уже хорошо знакомая Холоду картонная Мексика. То и дело мелькали небольшие деревеньки. Шоссе под колесами машин превращалось в месиво из щебенки и волунов – так местные спасали своих кур и собак от туристов, старающихся проскочить эти диковатые места на огромной скорости. Все реже стали появляться придорожные мотели и бензозаправки.
Наконец они подъехали к блокпосту мексиканской армии. Внимательно изучив документы, сделанные Джулиано, смуглый офицер заговорил на какой-то смеси плохого испанского и совсем дерьмового английского. Отдав документы Роберто, он повернулся к своим солдатам и покрутил указательным пальцем возле армейской каски и произнес слова, которые поняли все: «Факин янки энд крэзи рашен».
Машину он осматривать не стал, потому что в сложенном вдвое разрешении на въезд на территорию Чиапас были вложены сто долларов. Как только блок-посты закончился, началась территории армии освобождения Чиапаса, о чем сообщила сделанная на огромном придорожном билборде надпись с красной звездой поверх рекламы Кока-Колы.
- Это территория сапатистов, - нарушил молчание Алонсо, - поклонников Эмилио Сапаты, героя мексиканской революции 1910 года, - он указал пальцем на портрет молодого усатого парня в сомбреро, красующийся на деревянном заборе, - это территория революции.
Но остальные это уже поняли. На ветхих лачугах стали появляться портреты других мировых вождей разных революций – Че Гевары, Фиделя Кастро, Великого Кормчего Мао и Симона Боливара. Кое-где среди них прятались диктаторы - чилийский Пиночет и панамский Норьега, вперемешку с картинками каких-то местных героев, погибших сражаясь с местной полицией и армией. Эти рисунки скорее напоминали детские. Впереди огромного бородатого человека с обязательным «Калашом» в руках летели пули, разрывающие на куски мексиканский капитализм в цилиндрах со значком доллара, забрызгивая все вокруг красной краской. За бородатым человеком, танцуя, шло счастливое будущее Чиапаса, состоящее из квадратных детей и некрасивых сисястых женщин с красными флагами в руках. Холод заметил, что все герои местной революции были на одно лицо. На шоссе все чаще стали появляться машины с символикой Армии Освобождения – с красной звездой и голубем, похожим на птеродактиля, хищно нависшим над картой Мексики.