Припав глазом к окуляру, он увидел огромное красное пятно, которое словно змеи жалили хищные бактерии.
– Все правильно, – он отошел от микроскопа, – прожженная печень не могла сопротивляться этим злым мальчикам и девочкам. На твоей нежной коже появилась какая-то сыпь, которая очень чесалась. Ты, наверное, думала, что тебя покусали комары, – он посмотрел на навсегда закрытые глаза африканки, – вот что за дурная привычка во всем винить комаров? Нет… Я думаю, это была вода. В первую очередь она ударила как раз по почкам. В ваших краях мочекаменная болезнь – не такая уж редкость. Много специй и соли. Плюс плохое питание. Мочекаменная болезнь уже присутствовала. Значит, почки.
Он отошел от мертвого тела к столу и сделал несколько записей.
– К чему все эти прививки и вакцины? – он снова поднялся, – они же не лечат болезни. Как они могут помочь, если организм уже чем-то болен. А вирус просто активирует эту болезнь, и часики начинают тикать. Тик-так, тик-так, – он помахал указательным пальцем в воздухе, – вообще, знаешь, – он снова посмотрел на мертвую африканку, – вначале были вирусы. Вирусы были всегда. И только потом их придумали превратить в бактериологическое оружие – чума, холера, сибирская язва. Они существовали давным-давно. Просто с одними научились бороться. А с другими нет. И из тех, которые не смогли победить, сделали оружие. Так что ты мое оружие, – он постучал по мертвой ноге пальцами в перчатке, – и мы с тобой всех победим, моя дорогая мертвая Джульетта Нчанду.
2 глава. КУРИНЫЙ ТВИСТ ДЛЯ СЕНАТОРА ОЛИВЕРА
Лондон. Осень 2015 года.
Холод и Доцент бодро шагали по набережной Темзы. Под Тауэрским мостом в мутных водах Темзы барахтался, поставленный на вечный якорь местный «Аврора» – крейсер «Белфаст». Поднявшись по гранитным ступеням, они уставились на огромную иглу новомодного небоскреба «Шард», на кончике которой располагалась смотровая площадка. А на остальных этажах, состоящих из огромных затемненных стекол, в которых отражался старый добрый классический Лондон, номера отеля «Шангри Ла».
Холод, оглядываясь по сторонам, то и дело сталкивался с камерами видеонаблюдения, которые болтались на каждом столбе, над каждой дверью, следя за каждым квадратным метром британской столицы.
Немного потолкавшись в толпе, они спустились в лондонское метро красноречивой надписью «Андеграунд». Казалось, руководство лондонской подземки общается с пассажирами подземки посредством объявлений, социальных плакатов и электронных табло. Холод и Доцент запрыгнули в вагон. Ехали совсем недолго и вышли на станции «Годж Стрит». Немного поплутав среди двух типов лондонских домов – красных кирпичных и грязно-белых с колоннами, неожиданно для себя, они оказались в центре китайского квартала Лондона. Оглядывая по сторонам на китайские вывески, и свисающие с верхних этажей красные гирлянды с бесконечными драконами, Холод поймал себя на мысли, что он знает, как появляются пешеходные улицы. Вначале приходит лоток с китайской едой, потом второй. Возле него появляются те, кто хочет есть. Потом возле очереди возникают танцоры и тусовщики с целью выпросить у покупающих еду пару монет. Последними приходят бомжи. Они подбирают то, что не доели желающие покушать, и остаются ночевать. В таком водовороте человеческой жизнедеятельности машинам просто не остается места. Один из представителей класса последних нагло выпрашивал мелочь у прохожих, разговаривая лежа у банкомата по мобильному телефону.