– Забей, Холод, – Кирилл махнул рукой, – они же все с Ближнего Востока. Может в честь Голанских высот обозвался. Хрен этих арабов проссышь.
– Так вот, – невозмутимо продолжил Доцент, – последнее время в Гайд парке собирается много либералов, настроенных против консерваторских законов об эмиграции. Чаще всего это политики и Саудовской Аравии, Афганистана, Пакистана и ОАЭ.
– Короче, нищеброды, у которых «вышек» нефтяных и полей с гашишем нет, которые работать сюда дворниками приехали.
– Кирилл! – Тея строго посмотрела на брата.
– Молчу, систер, – он сделал шаг назад в попытке скрыться от очередного подзатыльника.
– Вот получается, что следующую свою атаку они планируют там. Почему «ОНИ» – спросите? – Доцент оглядел окружающих, – потому что Ромео сам не участвует в своих акциях. Он предпочитает все делать чужими руками. Как в случае с пабом. В случае с домом.
– На счет дома я бы на твоем месте засомневался, – Холод посмотрел на Доцента, – там мы не видели, ко именно все это сделал. Мог и он сам. Такие, как он, любят чувствовать себя хозяевами положения. Правда после этого они пересирают, шкерятся по углам, как крысы, и вылезают только ближе к финалу, под занавес. В лучше объясните, как произойдет отравление?
– Есть две версии, – Доцент снял с носа очки, – одна самая тупая. Судя по стихотворению, это будут цветы. Сейчас зима, значит эти цветы могут кому-то вручить. Но сильно смущает фраза «в пустых газетных замках».
– Эх вы, англичане, – рассмеялся Кирилл, – «Флауэр Темпл» – «Цветочный замок» – желтая газетенка с новостями-«уточками» и номерами шлюх в рубрике «Досуг». Она по субботам выходит. Бесплатная такая. Возле метро в Гайд парке и раздают. Сегодня какой день? – Кирилл оглядел окружающих.
– Среда, – ответил Холод.
– Значит, у нас есть три дня, – вздохнул Доцент, – и моя вторая версия не актуальна. Остается понять, как можно отравить через газету?
– Элементарно, Ватсоны! – Кирилл плюхнулся на диван, – через шлюх, которые дают объявления в газету. Пришел к ним, сделал «чинги-бинги» и того.
– Ты это серьезно? – Доцент посмотрел на Кирилла.
– Да шучу я, Шерлок, – Кирилл поднял руки, – кстати, а вам не кажется, что этот Ромеро превратил нас в Шерлоков? Даже живем на Бейкер стрит и его дебильные ребусы решаем! Отравить через газету! Как такое возможно? – он взял со стола недопитую бутылку лимонада.
– Очень даже возможно, – остановила его Тея, – помните американское посольство и конверты с сибирской язвой. Так вот. Если правильно синтезировать вещество, его можно использовать как в самом газетном листе, так и в типографской краске. Конечно, последствия могут оказаться не смертельными, но тяжелыми.
– А здесь и не нужны последствия, – Холод уселся рядом с Кириллом, – главное паника – массовое отравление в центре Лондона. А если бы до этого еще кто-то из сенаторов загнулся… То весь «кэпитал оф Грейт Британ» на ушах бы стоял.
– Да, в этом есть соль… И даже перец, – Кирилл отвлекся от бутылки с лимонадом, – смотрите, как он все продумал. Если в одном месте не вышло, то тут же он новое продумывает. Да, женишок-то у тебя неудавшийся – опасный человек был, систер.
– Он не опасный, – Тея посмотрела на Холода, – он сумасшедший. Безумный гений этого безумного мира. Только я не пойму, почему я? Были другие девчонки.
– А может кто-то ему подсказал? – Холод подмигнул Тее.
– Не знаю, – она покачала головой, – странно все. Столько лет прошло.
– Как говорил Шекспир: «Безумие – это вечности болезнь», – процитировал Кирилл, – так что давайте, Шерлоки, пока у нас время есть, пойдемте по городу пробздимся, а то я уже устал эту пиццу жрать и лимонадом запивать. Пудингов что ли их отведаю…
2 глава - 8
Медицинский центр на острове Хайнань. Южный Китай, май 2007 года.
– Бедная птичка, – он посмотрел на дергающуюся в конвульсиях курицу, – как мне вас всех жалко. И вас, и мышек, и обезьянок… Ради нашей человеческой глупости, вы готовы пожертвовать своей жизнью ради великой науки. Вам даже поболеть спокойно не дают, – он громко рассмеялся, – в этом мире столько гриппов, и у каждой особи скоро будет свой, – он поднял крыло курицы, – хотя, нет. Вам очень повезло. Своими гриппами вы убиваете тех, кто мучает вас в лабораториях. Это месть. Месть матери природы высшему ее же творению – человеку, – он отпустил крыло, подошел к железной каталке, на которой лежала тетрадь, сделал несколько записей, а потом вернулся к курице.