Он посмотрел, как голова и конечности курицы дергаются в каком-то странном танце. На секунду он задумался, в голове зазвучала какая-то знакомая музыка. И тут его осенило: кажется, это был твист.
-Да, дорогая моя птаха, – он посмотрел на курицу, – сегодня ты танцуешь свой твист, а завтра его будут танцевать все, весь мир, – он сделал несколько танцевальных движений, – наверняка твист придумали не люди. Они его увидели, наблюдая за такими умирающими курочками, как ты, – он продолжил танцевать возле мертвой курицы, – да, курочка, скоро в этом танце будет кружиться вся планета. И это будет ее последний танец. А ты будешь смотреть на все это с высоты куриных небес и громко кудахтать. Они хотели, чтобы ты снесла им золотое яичко? Этого не будет. Ты снесешь им другое яичко. Яичко, не знающее пощады. Яичко ненависти и мести. Мы сделали это с тобой! – он взял уже мертвую курицу за крылья и продолжил кружиться в танце с мертвой птицей.
Неожиданно он остановился, подошел к ярко горящему окну крематория медицинского центра и зашвырнул туда дохлую птицу. Понаблюдав несколько секунд, как ее пожирает гудящее пламя, он вернулся к своей тетради и сделал еще несколько записей. Потом он подошел к доске, очень похожей на школьную, и стер оттуда химические формулы и латинские названия.
На столе его ждал отчет в ЦКЗ (Центр по Контролю за Заболеваниями), где в графе «наличие признаков эпидемии» он написал «не подтверждено».
Расписавшись в отчете, он вставил бумагу в древний факс, который, запищав, отправил фальшивые данные в головной офис ЦКЗ, в Атланту.
После этого, довольно потянувшись, он включил старую радиолу. Из порванного картонного динамика полились звуки композиции Чабби Чекеру шестидесятых годов «Let's twist again».
«Ты помнишь время, когда
Жизнь била ключом?
Станцуем снова твист,
Настало время для твиста!»
Он распахнул окна, и яркое китайское солнце сощурило его глаза и согрело холодные мысли о мести. Курица догорела в огне, а ему почему-то хотелось танцевать снова и снова, под звуки летящей из радиолы музыки…
Ноги, обутые в медицинские бахилы, плавно скользили по грязному кафельному полу медицинского центра.
«Кто это летит там вверху?
Это птица? Нет!
Это самолет? Нет!
Это танцор твиста? Да!»
3 глава. Венецианский наркокупец
Лондон. Осень 2015 года.
Прогулка Теи и Холода началась с того, что она показала ему то, что осталось от старого, не испорченного временем Лондона, спрятанного от посторонних глаз среди бронзовых фонарей с зеленоватым налетом времени и благородным мхом на старинных оградах и стенах, сохранившихся в Королевском районе Лондона Примроуз Хилл. Он был полностью избавлен от шумных дорог и навязчивых эмигрантов. Холод удивился, что всего в километре от лондонского Сити с особняками сэров, здесь сохранились чистота, тишина с свежий воздух.
Вдоволь нагулявшись вдали от шумного центра, они оказались в Уайт Холле, политическом центре Лондона с Британским Парламентом, целыми улицами ведомств и министерств Королевства, забитый дорогими «Роллс Ройсами», «Бентли» вперемешку с двухэтажными автобусами-дебаркадерами и незаменимыми лондонскими такси-кэбами.
Полюбовавшись издалека лондонской «Петровкой 38» – Скотланд Ярдом, они подошли к красивому замку, который почему-то оказался королевскими конюшнями, и немного поглазели на часовых – конных гвардейцев, застывших по стойке «Смирно» на лошадях, укрытых мраморными навесами. Лошади лениво переминались с копыта на копыто и, помахивая хвостами и гривами, словно пытались отогнать от себя назойливых туристов-мух, норовящих влезть фотоаппаратами прямо им в морду.