– Ты что, ее знаешь? – Тея ревниво посмотрела на Холода.
– Неа, – Холод обнял ее за талию, и они зашагали дальше, к своему маленькому домику с уютным футоном, спрятавшемуся среди потерявших листву японских кленов.
2 глава - 2
Япония. Киото. Квартал Гион. Осень 2006 года.
Холод смотрел в спину японца, который уверенно маневрировал среди домов квартала Гион, затерявшихся в улочках старого Киото. Выспавшиеся за день жители, начинали готовиться к долгой ночи развлечений. К небольшим барам и ресторанчикам подвозили еду и выпивку, которые за ночь должны были съесть и выпить жители и гости Киото.
Японец свернул в какой-то узкий каменный мешок и зашагал дальше, скользя тенью по узкому мощеному тротуару. Стали появляться уютные старенькие дома, вместо дверей у которых на входе висели толстые тканевые шторы с иероглифами.
Японец выпрыгнул из своей дорогой туфли и пролез в один из таких домиков. Холод тоже снял ботинки и последовал за ним. В небольшой прихожей их встретила старая японка и начала что-то быстро говорить. Холод разобрал несколько слов: «русские», «бандиты» и «гейша». Старушка куда-то исчезла и привела молодую девушку в порванном кимоно, на напудренном лице которой красовался огромный синяк.
Японец выслушал женщину, кивнул головой, и они вместе с Холодом вышли из дома.
– Куда мы идем? – Холод посмотрел на него.
– Здесь, в Киото, всего три места. Где собираются русские – ресторан «Киев», кафе «Байкал» и водка-бар «Накониси». Скорее всего они в баре.
Пройдя мимо самого модного клуба Киото, огромного здания без единого окна, они оказались возле небольшого, на первый взгляд уютного бара с матрешками на витрине, подсвеченными светом каменных уличных фонарей.
– Вот. Они, – японец кивнул на четырех амбалов в кожаных куртках, – они нам и нужны. Поможешь мне объяснить им.
Холод кивнул, и они подошли к столику, где раскрасневшиеся от японского сака, смешанной с родимой «Русской» громко и очень не по-японски ржали, как кони, четыре коротко стриженных парня.
– Вы поступили нехорошо, – перевел им Холод слова японца, – гейша – это не проститутка.
– Цена у нее есть – значит шлюха, – заржал один из парней, – и скажи этому косому, чтобы валил отсюда, пока мы добрые. Мы – друзья Джино из Осаки, – он кивнул в сторону японца, который тащил к столу несколько бутылок, загребя их у барной стойки, – да, Джино? – парень повернулся к нему, и тот, закивав головой, подошел к Холоду. У
Уставившись на Холода стеклянными глазами и дыша перегаром, японец с акцентом, но по-русски, начал говорить:
– Я – якудза. Это мои русские братья. Они из Владивостока. Мы отдыхаем. Я им должен показать Японию. Они мои гости. Они платят. Отвалите! – он повернулся к японцу и бросил на своем несколько оскорбительных для каждого жителя этой страны фраз.
Японец подмигнул Холоду и ответил подвыпившему Джино:
– Ты плохой хозяин, а значит у тебя плохие гости, – он взял Джино за шею и прислонил к бамбуковой стене, – и сам ты здесь в гостях. Осака – это не Киото. Там ты можешь делать то, что хочешь. А здесь ты тоже гость. Плохой гость. Который привел с собой других плохих гостей.
Парни из-за стола поднялись и с угрожающим видом начали подходить к японцу. Тот кивнул Холоду.
Первый житель Владивостока, схватив бутылку, хотел обрушить ее на голову Холода, но тот, воткнув ему кулак в живот левой, со всего размаху послал правую руку прямо в челюсть. Парень вместе с бутылкой грохнулся на второго, который тут же оттолкнул его и бросился в атаку, по-бычьи наклонив голову. Ударом коленки в лоб, Холод остановил его быстрый бег и, опустив локоть на спину, заставил растянуться рядом с первым на подстилке из рисовой соломы. Двое других, выпивших чуть меньше, стали обходить Холода с разных сторон. Один из них взял в руки табуретку. Подойдя к Холоду вплотную, он уже было собирался ее опустить, но Холод ударил ногой точно в коленную чашечку. Парень зарычал и присел. Второй тем временем накинулся на Холода сзади, но Холод, готовый к его прыжку, перебросил его через себя и с размаху воткнул его в барную стойку. Зазвенело битое стекло. Боец с табуреткой попытался подняться, но Холод с размаху припечатал свою ногу прямо ему в челюсть. Парень отлетел на несколько метров. И так и застыл на полу с табуреткой в правой руке.