– Не по всем, – ответил Доцент, – мою мать не тронули.
– Правильно, – Холод начертил кружок, – потому что он мог догадаться, что ты имеешь отношение к «Триумвирату». А воевать с «Триумвиратом» у него еще сил не хватает. Конечно, он что-то знает, много умеет, но идти против системы даже не будучи ее частью – для него это слишком тупо. И тут гляди, – Холод постучал карандашом по кружку, – появляется Иуда. Заметь, не Монгол, а Иуда. Монгол мне ближе. За Иудой стоит сила. Да, конечно, времена уже не те. Он не тот. Но «Город Солнца» – это более доступная мишень. Старики, женщины, дети. К тому же вышло бы все красиво и страшно. А тут ворье. А вдруг Зимин бы облажался? Я так понимаю, они там всех траванули. А прикинь не сработало бы, или людей больше было? Зимина и его детишек на куски бы порвали. А потом, я воров знаю, поверь мне. Они всегда в свои игры играют. Давай-ка мы к Иуде съездим, проведаем старика…
3 глава - 4
Подмосковье. Зима 2016 года.
БМВ Холода остановился у высокого дачного забора. Он вдавил сигнал. Камеры на воротах повернулись в сторону машины, и железные двери на воротах открылись.
– Ну привет, пенсионер воровской, – Холод вышел из машины и шагнул навстречу Иуде, опирающемуся на трость возле крыльца невысокого каменного особнячка.
– А этот чего сидит? – Иуда кивнул на Доцента, не спешащего выходить из машины.
– Так вроде он тот, а ты этот, – улыбнулся Холод, – не хочет тебя оскорблять своим присутствием.
– Уже не этот, – Иуда махнул рукой, – братва на пенсию отправила с почетом. Трость подарила и дом этот. Сказали – доживай, Иуда, мира тебе и здоровья на долголетие. Так что пускай вылазит. Пройдемся, поговорим.
Они втроем пошли по каменной дорожке к дому.
– Зайдем? – Иуда кивнул в сторону дома.
– Да нет, – Холод покачал головой, – давай здесь прогуляемся. Погодка вроде ничего. Весной уже со всех щелей пасет. Слушай, расскажи нам, как на вас Зимин и его люди напали.
– А как напали? – Иуда скривил челюсть, – траванули и всех положили, окромя нас с Колей. Компьютерщик ихний деньги со счетов снял. Наличность всю выгребли. Кольку в шкаф запхпли, а меня на дорогу вывезли и там выбросили. Кино еще сняли, – Иуда зло сплюнул, – режиссеры хреновы.
– Извините за вопрос, – Доцент посмотрел на Иуду, – а мог кто-то из ваших им помогать?
– Мог, – кивнул Иуда, – но не стали бы. На меня много кто зуб точит. Считали, что я деньги прижимаю и не даю их бизнесу развиваться. А как им дать? Вот Абраше дал… – Иуда посмотрел на Холода, – а оно вон как вышло. Могли, но не стали бы. Новые, они трусоватые. Хотя и принципов у них нет, они за жизнь свою боятся. Они ж с этим зверьем потом договориться пытались. Хорошо, что Коля все решил. Не хватает мне его, – Иуда тяжело вздохнул, – как без рук остался. Что эта баба, экономка? Пюре с картошечкой, курочку жарит. А мы бывало с Колей пачуху пельменей с Колей купим, сварим и хорошо. Коля сейчас хорошо взлетит, если карты у него в масть сложатся. Кое-кто из братвы его на мое место ставить хочет. Но он заслужил. Есть, конечно, те, кто и сопротивляется, но я думаю, вопрос в его сторону решится. Я свое слово сказал.
– Где он сейчас? – Холод посмотрел на Доцента.
– К матери уехал в Тверскую губернию. А чего удивляешься? – Иуда посмотрел на Холода, – мать есть у него. Он что, не человек? Живет старушка в домике по-скромному. Он ей помогает.
– А Коля давно с тобой?
– Да как сказать, – Иуда почесал подбородок.
* * *
Ставрополье. ИТУ №51532/6. 1989 год.
– «Красная» это зона, Иуда, – парень поставил на стол алюминиевую тарелку с густо замешанной промерзшей картошкой, в которой торчала ложка с отломанным черенком, – вон, смотри, – он кивнул в сторону нескольких детин в новеньких ватниках, прошитых красными нитками. На плече одного красовалась красная повязка, – вон они, активисты-коммунисты хуевы, – парень поморщился, – макароны по-флотски жрут. Не устроишь ты здесь бучу. Эти задавят. Их больше. Они в бригадирах ходят, в отрядных. Вояки «афганцы» бывшие, работяги злющие. Им людское чуждо. Наших есть человек десять, – парень зачерпнул обрубком ложки картошку и запихнул в железную пасть, – но тех, кто поборзее, кум в БУРе морозит. На работу не вышел – сразу на карцер, так что приходится по больничкам шкериться. А этим, – он еще раз кивнул в сторону амбалов за отдельным столом, – срать. Они план гонят. Палочки на столярке рубят. За ларек со жратвой и с куревом. Черти! Зря ты в эту зону зашел. Или загнали? – парень посмотрел на Иуду и сплюнул гнилую картошку назад в миску, – вот чем травят.