4 глава - 8
Санкт-Петербург. Зима 2016 года.
Коля, сидя в кресле, долго смотрел на погасший экран телефона. Все последние двадцать лет его жизни катились к чертям. То, к чему он так долго шел, пытаясь остаться свободным, разрушил этот гребанный отморозок Холод, умеющий только убивать. Он так и не понял главное правило учителя – «Сделай так, чтобы тебе доверяли, а не боялись». Хотя нет… Коля покачал головой. Он наоборот слишком хорошо его усвоил. Страх – чувство постоянное, а уважение – временное. Толпа так переменчива к своим королям. Но он все равно не возьмет в руки оружие. Путь оружия – это путь слабаков, не умеющих ждать, путь Тоней Монтан, которые хотят иметь весь этот мир сразу. Один раз он ошибся. Тогда, в Афганистане. Япония научила его терпению. Жизнь среди воров научила играть даже с плохими картами, блефуя. Но при этом никогда не идти напролом, размахивая мечом, как стойкий оловянный солдатик. Свинец тяжелее олова. А слово – еще весомее. Но сегодня все Колины слова обернулись против него. Он поморщился и, наконец. Понял, где совершил ошибку… Он сумел обмануть тех, кого он нанял, тех, с кем он находился рядом много лет, учителя, куратора, систему, и всех тех, кто на него работал. Но при этом Коля обманул себя. Не своими руками – это не значит, что при этом не надо быть рядом. Управлять куклами легко. Но люди все-таки не куклы. Ёбаный человеческий фактор! Зимин с длинным языком, Холод с мозгами… Коля поднялся с дивана и выдохнул. Ну что ж, придется самому выходить на поле, а то получается, что он сбежал и спрятался. А Коля не привык прятаться, он привык быть на виду, оставаясь незаметным. Он распахнул дверь и позвал молодого парня в черном, сидящего в кресле у телевизора:
– Закажешь четыре билета до Москвы на ближайший рейс.
Тот кивнул и исчез. Коля взял телефон:
– Ну привет, Холод, ты оказался даже интереснее, чем я предполагал. Завтра встретимся…
Он назвал место и выключил телефон.
4 глава - 9
Подмосковье. Люберецкое кладбище. Зима 2016 года.
– Ну ты и место выбрал, – Холод посмотрел на Колю, вышедшего из сосен и тумана, висевшего ранним утром над крестами и могилами Подмосковного погоста, – и людей еще прихватил, – Холод кивнул на троицу, торчащую за спиной Коли, – сам-то чего, никак?
– А это не люди, – улыбнулся Коля и облокотился на покосившийся крест, – это мои обезьянки, Холод. Одна не видит, потому что слепая, другая не слышит, потому что глухая, а третья молчит, потому что она немая. Все честно. Человек здесь один – я.
– Не, ну они тоже люди, как-то неправильно, – Холод свистнул. Над кладбищем, громко каркая, взлетело воронье, а из-за мраморного некрополя вышли Вован, Владлен и Доцент, – вот теперь норм.
– Не сомневался, что придешь не один, – улыбнулся Коля.
– Да я тоже, – в ответ улыбнулся Холод, – ну что, думаю палить мы здесь не будем, ты же у нас, Коля, оружие не любишь. Да и мертвяков тревожить как-то не с руки.
– Ответь мне на один вопрос, Холод, – Коля сделал шаг вперед, а люди, стоящие за ним, сверкнули коротким мечами ниндзято, – неужели ты до сих пор ничего не понял?
– А что я должен был понять? – Холод шмыгнул носом, – что я не игрушка в чужих руках? Что те, кто нас с тобой создал, сами преступники?
– Нет, – покачал головой Коля, – что я и есть их полностью выполненный план – преступник, который возглавит и будет контролировать преступность. Только без них.
– То есть ты главный бандит теперь, да, Коля? Но с ворами, как я понимаю, у тебя не вышло, иначе не ты бы сейчас ко мне приехал, а ворье, – Холод рассмеялся.
– А знаешь, когда я догадался, что ты такой же, как я? – начал Коля.
– Да не догадывался ты, – перебил его Холод, – не тешь себя иллюзиями. Просто так случайно сложились обстоятельства. Я ж тебе басни не рассказывал, как шел по твоему следу и вычислял годами. Ты же знал, что я был в Японии. Я и Кирилл. Тут и вычислять не надо было. Просто пальцем ткнуть. Ты же не спал в отличие от меня. А все равно проеблабанил. Ладно, давай, Коля, заканчивать нашу японскую сагу, – Холод скинул куртку и положил ее на перекладину старого деревянного креста, – давай по-самурайски, быстро и жестко, – он с размаху напрыгнул и свалил Колю в сугроб талого снега, награждая ударами.