Холод посмотрел на японца, а тот развел руки в стороны и продолжил:
– Вот что бывает с людьми, которые не могут отличить войну от мира, а мир от войны. Кодокуши не боятся смерти. Они не приходят сюда замолить грехи. Они приходят сюда, чтобы умереть среди таких же, как они.
– А потом кладбище бесчестия? – усмехнулся Холод.
– Но это кому как, – японец улыбнулся, – вот посмотри, – он ткнул на двух японцев, стоящих на другом краю террасы.
Тот, что помоложе, размахивал руками и кричал на старого. Старик с улыбкой смотрел на него. Холод из их разговора понял, что младший – это сын старика, который просит у него денег, потому что проигрался в кости или карты. Говорили про какого-то Маэдо. Холод понял, что и старик, и сын – оба якудза. Младший кричал громче, а старик продолжал улыбаться. Наконец, парню это надоело, и он, махнув рукой, с проклятиями вышел под проливной дождь, подняв воротник черного костюма.
– Вот они, два мира, – усмехнулся японец, – мир воинов и мир условностей.
– Почему старик не ответил ему? Это же неуважение к старшим? И зачем он здесь, если у него есть сын? – Холод вопросительно посмотрел на японца.
– Сын – не часть его мира, – японец покрутил головой, – его сын – это его кодокуши. Рядом с таким сыном старик еще больше одинок. А не ответил ему Таэдо-сан, зарубивший однажды во время драки столовым ножом двенадцать человек, потому, что он знает правило воина. «Злоба и ненависть принадлежит тому, кто ее принес». Она так и останется с его сыном. Все, что он принес, вместе с ним и уйдет, а в душе старика останется мир и покой. Поэтому это серебряное поколение воинов находится здесь. Потому, что они вовремя не поняли одну вещь, – японец поднял, лежащее на перилах красное яблоко, и разломал его на две части, – наша жизнь – это целое яблоко. Но оно состоит из двух половинок – войны и мира, – он протянул Холоду половину яблока и посмотрел на свинцовое небо, продолжающее проливаться бесконечным дождем, – в сезон дождей в Японии трудно просыпаться. Так что иди поспи. И дождись прихода солнца.
* * *
Москва. Котельническая набережная. Зима 2016 года.
– Ну что, значит все-таки Япония? – Тея посмотрела на Холода.
– Видимо, да. Это тебе не японский судоку. Настоящую японскую загадку можно разгадать только там, – Холод подошел к шкафу и достал чемодан, – можешь начинать собираться. Только учти, там даже зима другая.
2 глава. Кладбище бесчестия
Япония. Киото. Зима 2016 года.
Холод начал прикалываться над Теей еще в Токийском аэропорту. Показав на кучу японцев с масками на лицах, он сообщил о загадочном гриппе, которым здесь болеют все время. Потом вместе с Теей долго и участливо выбирал для нее маску. Когда они уселись на похожий на космическую ракету поезд «Синкансэн», он уже открыто ржал, поглядывая на Тею, уставшую дышать под маской. Когда Холод направился в вагон для курящих, Тея выяснила у ехавших по соседству семейной парочки бельгийцев, что японцы носят маски, боясь аллергии, а не ужасного вируса.
Когда Холод вернулся, Тея, сидящая уже без маски, сурово посмотрела на него и сообщила то, что узнала от смеющихся на соседних креслах бельгийцев.
– Ну да, – Холод кивнул головой, – а еще мужики носят маски, чтобы не бриться, а женщины, чтобы не краситься. А еще, – Холод уселся рядом с ней, чтобы зубы не чистить. И вообще, – он откинул кресло, – под маской тепло и комфортно, – Холод посмотрел на раскрасневшуюся Тею и рассмеялся.
Она обиженно отвернулась к окну и стала изучать пробегающие мимо пейзажи, состоящие из гор, лесов и небольших заснеженных полустанков японских деревень с аккуратными черепичными крышами.