– Иногда получается, иногда нет, – покачал головой Макс, – они все, как шкатулки. Но сломать замок в них нельзя. Только подобрать ключ. Неправильно подберешь – закроются навсегда. Но это единственное, что мы можем сделать. Здесь около пятнадцати детей. Некоторые действительно дети маньяков и опасных преступников. Благодаря некоторым мы даже раскрывали преступления. В силу их состояния, их никто не замечает, а они на самом деле ходячие улики и идеальные свидетели. Они не будут врать.
– А если преступник – кто-то из их родителей? Неужели они… – Тея посмотрела на Макса.
– К сожалению, они этого не понимают, – ответил он, – есть они, а есть то, что их окружает. Для них их родители – это не более чем цветы на подоконнике и деревья в парке. У них нет привязанности. Они готовы пойти не за теми, кто их родил и ухаживал, а за теми, кто их поймет.
– То есть за такими же, как они, – резюмировал Доцент.
– Ты хочешь сказать, что Марк такой? – Холод криво посмотрел на Доцента.
– Нет, – покачал головой Макс, – Марк тот, с кем она пошла на контакт. Но того, кто нарисовал картину, Марк понял.
– Вот это меня и настораживает, – Холод посмотрел на Тею, – кого мы растим?
Тея опустила глаза, а Макс улыбнулся.
– Тебе сказать честно? – Холод напрягся и кивнул, – твой ребенок – гений. Он не догадался, не узнал, он почувствовал это. Он абсолютно здоров, просто у него обострено какое-то шестое чувство. Это и есть феномен настоящего индиго. Они живут этими эмоциями и чувствуют людей. Чувствуют лучше нас с тобой. Они слишком хорошо, в отличие от этой девочки, знают, что такое хорошо и что такое плохо.
– И как ему с этим… – Тея попыталась подобрать слова.
– Проще, чем нам. И проще, чем ей, – Макс кивнул на девочку.
– Ну успокоил, – выдохнул Холод, – значит сын наш в отличие от родителей в дерьмо не вляпается, а обойдет его.
Тем временем Марк закончил рисовать, а девочка, все это время внимательно наблюдавшая за ним, устало опустила голову на стол, словно сама только что закончила рисовать, и толкнула в его сторону кубик с птичкой. Марк поднял глаза и посмотрел на нее. Она улыбнулась и жестом показала на кубик – возьми…
1 глава - 5
Москва. Специальный отдел МВД по борьбе с особо тяжкими преступлениями «Монстр». Май 2016 года.
– Значит, что мы имеем, – Макс посмотрел на Доцента, – ее зовут Мира. По крайней мере, так считает она. Это может быть производное от Мирославы или Эльмиры, или даже Марианны. Ей пять лет. Что было давно, она не помнит. Она помнит, что ей сказали, что у нее есть мама и папа. Но эти мама и папа говорили на языке, который она не понимает. Она должна была их слушаться. С ними она приехала в большую квартиру…
– Неужели она все это ему рассказала. А он нарисовал? – Доцент перебирал рисунки Марка, – квартира нарисована довольно точно. Жалко, что непонятно, где она.
– С этой квартирой вообще ничего не понятно, – кивнул Макс и продолжил, – а вот дальше начинается интереснее. Она смотрела мультфильмы на большом телевизоре. Она не знает, что такое мультфильмы, но ее посадили их смотреть. Новые папа и мама ругались, а потом пришли люди. Злые люди с оружием. Они били маму и папу, но ее не тронули. Потом снова везли на машине. На большой машине с темными стеклами. И привезли в другой маленький ом, но без телевизора. Родители молчали, потому что у них был заклеен рот. С ними все время были злые люди. Потом пришел еще один человек. Но он был не злой. Но зачем-то убил маму с папой. Те злые люди хотели сделать с ней то же, что с папой и мамой, но тот, кто пришел, не дал им это сделать, потому что он главный. Он взял ее на руки, посадил в машину и отвез туда, где ее нашли. А когда уходили из того дома, она упала и испачкалась. Видимо, это и была кровь.
– Но она запомнила кого-то из этих людей? – Доцент посмотрел на Макса.
– Примерно папу и маму. Марк нарисовал их, – Макс выбрал на столе рисунки, – и одного из злых людей. Главного, который отвез ее, она не помнит. У него вместо лица был свет, как лампочка.
– Интересный фоторобот, – усмехнулся Доцент, – ищем человека-лампочку. Короче, все зря видимо, – он махнул рукой.