- Пиздец у него армия, - сплюнул Холод, - они лопаты-то еле-еле держат, а он им стволы сует.
- Лучшие солдаты – одноразовые, - усмехнулся Макс, - слушай, а это не он? – Макс кивнул в сторону забора, возле которого остановилось такси и из машины вышел невысокий крепыш в черной вязаной шапочке, натянутой прямо на уши.
- А пойдем-ка посмотрим, - Холод вытащил из-под куртки ПМ и щелкнул предохранителем.
* * *
Карим вылез из своего такси и огляделся по сторонам, потом достал телефон и набрал номер. Никто не отвечал. Он набрал другой, но и там тоже было тихо. Когда на его третий звонок тоже никто не ответил, он уже собрался было нырнуть назад в такси, но перед ним неожиданно возникли две фигуры. В руках у одного был пистолет. Ни на секунду не задумываясь, Карим выхватил спрятанный сзади под курткой «Стечкин» и навел его на незнакомцев, но тот который был без пистолета мастерски завернул его руку, выбил оружие и рывком бросил его на капот машины.
Карим выскользнул из своей просторной куртки и побежал. Он словно степной сайгак скакал по стройке, перепрыгивая через ямы и перелезая через бетонные конструкции, постоянно оглядываясь назад. Его преследователи не отставали. Карим запрыгнул на забор и перемахнул через него. Впереди была спасительная улица, наполненная прохожими, но его ноги так и не успели коснуться земли. Сильные руки схватили его за свитер и перетащили назад, в исходную точку по ту сторону забора.
Карим хотел вырваться, но крепкий кулак вначале ударил его в подбородок, потом под дых, а потом несколько раз в голову. В глазах Карима потемнело, и он сполз по забору в осеннюю грязь. Хозяин пистолета стволом поднял его голову и несколько секунд разглядывал шрам на шее, после чего резюмировал второму:
- Наш клиент.
Произнеся эти слова, он поднял Карима и еще несколько раз ткнул кулаком в солнечное сплетение. После этого он взял за шиворот и потащил его к новенькому «БМВ», припаркованному возле въезда на стройплощадку. Открыв багажник машины, он сложил Карима пополам и запихнул туда уверенным движением, на всякий случай сообщив, что будет с ним, если он попробует выбраться.
2 глава - 8
Москва. Люблино. Подвал на улице Судакова. Осень 2016 года
Карим валялся на полу и уже не чувствовал ударов ног этого здоровенного амбала, чьего друга он попытался на тот свет за десять тысяч долларов. Он давно разучился чувствовать боль. Его били представители спецслужб во всех следственных изоляторах среднеазиатских республик бывшего СССР. Карим на своей шкуре познал, что боль – это ничто. Главное – молчание, ведь только оно может превращаться в золото. Когда думаешь о золоте, уже не так чувствуешь боль. У них нет ничего против него. Если бы было, они бы его не били, а давили бы фактами, тыча в лицо ярко горящую настольную лампу. Обычно, когда ничего нет, признания они выбивают. Так что старайся, амбал. Заплывшим глазом он посмотрел на Вову. Круши мои ребра. Долби в печень. У тебя нет ничего не меня! Его окровавленные губы расплылись в улыбке. Ты устанешь меня бить, амбал, и отведешь в камеру со словами: «Я дам тебе день на размышление». Если бы ты хотел меня убить, ты сделал бы это сразу. Вы, русские, мстить не умеете. Разве это месть – пинать того, кто валяется в луже своей мочи и крови и смеется над тобой? Давай, давай… Еще раз. По почкам!
- Хватит, Вован, - остановил амбала голос.
Карим поднял свое окровавленное лицо и при неярком свете лампы увидел того, кто поймал его и притащил сюда.
- Крепкий, блять, орешек! – Вован сплюнул, - ну ничего! Отбивная из этой твари не получилась – я его на фарш запущу, - он еще раз пнул Карима, закурил и отошел куда-то в угол подвала.
Карим посмотрел на друга амбала, который присел возле него, воткнул сигарету в зубы, закурил и выпустил ему прямо в лицо тонкую струйку дыма. В груди Карима что-то щелкнуло. Он посмотрел в глаза сидящего над ним человека и понял – этот бить не будет. Таких он еще не видел. Глядя на него, Карим не понимал, чего он хочет. И от этого ему становилось страшно. Парень спокойно докурил сигарету и затушил ее о бетонный пол прямо возле лица Карима. Потом он повернулся к сидящему на деревянном ящике здоровяку, очень похожем на какого-то артиста и спросил: