- Не, замочить тебя и мой друг мог за своего друга. Ты тут говорил, что русские мстить не умеют. Так нам это и не надо. Тебе вон земляки сейчас отомстят, а я им, - Холод провел пальцем по экрану, - сейчас адресочки твоих мамы с папой и всех родственников многочисленных скину. Это мне по хую на ваши традиции. Я русский. А у вас кровную месть никто не отменял. Со мной ты говорить не захотел. Видимо у вас свой язык, который ты понимаешь. На котором они говорят, - Холод кивнул на таксистов, которые уже решали, кто сядет за руль машин, - так что давай, наверное. Салам там шайтану передавай на том свете.
Холод повернулся и зашагал к микроавтобусу.
- Подожди! – закричал Карим, - убей меня!
- Не, раньше торговаться надо было, - бросил через плечо Холод, не останавливаясь.
- Подожди, - снова заверещал Карим, - я тебе все скажу! Забери меня отсюда и убей!
- А вот это уже другой разговор, - Холод остановился и резко повернулся, - Сухроб, скажи своим людям, что хватит.
Сухроб что-то сказал, и его люди что-то недовольно забубнили, но все-таки остановились.
- Успокой их, - Холод посмотрел на Сухроба, - ты меня хорошо знаешь. Скажи им, что, если они в следующий раз такого Карима увидят, пусть тебе сразу говорят. А ты меня набирай. И объясни, что я с такими, - он кивнул на ползущего в его сторону Карима, - делать умею.
- Ты ему ничего не сделаешь! – Раздался голос из толпы, - он тебе чужой человек. Денег даст, и ты отпустишь! Вы, русские, все такие! Вам на нас наплевать.
- Рот свой закрой! – остановил его Сухроб и посмотрел на Холода, - Холод, дорогой, можно я им одну историю расскажу?
Холод кивнул и достал сигарету, а Сивый тем временем затолкал скулящего Карима обратно в микроавтобус. Сухроб оглядел своих людей и заговорил:
- Я с Холодом дорогим плохо познакомился. Он трясти меня приехал, а я дерзко себя повел. Получил по лицу. Он все сказал. И уехал. А его братья остались. Холод уважаемый сказал, что я отдаю десять процентов. Они с Наумом Вячеслвом Святославовичем уважаемым так решили, а тех, кто меня напрягал, выгнали. А его братья остались и сказали – сорок процентов платить будешь. Там у них один был, Долото звали. Кулаки, как дыни гулябские. Я платил. Тоже, как вы говорил – Холоду с Наумом Вячеславом Святославовичем все равно, они русские, Долото русский, а мы для них чурки. А потом я Холода встретил. Он спросил: «Сухроб, дорогой, как работаешь? Как живется?» Я сказал, что хорошо, а он говорит: «Что-то ты не договариваешь». А мой брат младший ему сказал: «Зачем вы сказали десять, а берете сорок?» А Холод уважаемый так посмотрел… и говорит: «Садись, Сухроб, в машину, поедем, разберемся». И приехали мы к этому Долото. Холод на него посмотрел и говорит: «Если ты себя не уважаешь, ты нас уважать должен». И как ударил его больно, сильно, честно, и сказал: «Ты не брат мне больше, Долото, ты крыса. И не потому, что меня обманул, а потому, что людей от моего имени обманываешь». Так что, - Сухроб посмотрел на своих людей, - я за этих людей ручаюсь. Им все равно, кто ты, какой национальности, откуда приехал. Они по совести поступают. Они бандиты, но они тоже люди. И главное, нас людьми считают. А потом Холод этот Долото убил, но перед этим заставил его извиниться, и сам извинился, и все вернул. Так я вот к чему все это. Мы все друг друга можем ругать, кто русский, кто нет. Боги у нас разные, страны разные. Языки. Но везде люди есть. И нелюди тоже. И Карим получит то, что заслужил. В этом можете не сомневаться.
Сухроб посмотрел на своих людей, а потом на Холода:
- Извини, что им так сказал, дорогой. Обычно, когда страх заканчивается…
- Я знаю, - перебил его Холод, - злость приходит. А потом уже и ненависть. А ненависть – это уже никому ненужная война. Как там по-вашему будет? – Холод повернулся к таксистам, - мир вашему дому? На этом и разойдемся.
- Салом ба хонаи худ, - раздался голос из толпы.
- Во, так-то лучше, - улыбнулся Холод, - я не против, что вы ко мне приехали. Я все понимаю. Но коли уж приехали, будьте хорошими гостями, а не такими, как этот, - он кивнул в сторону микроавтобуса, в который Сивый запихал Карима, - не хворать вам всем, - бросил он на прощание и, запрыгнув в микроавтобус, захлопнул за собой дверь.
2 глава - 9
Москва. Высотка на Котельнической набережной. Осень 2016 года.
- В общем, картинка у нас нарисовалась такая, - Холод посмотрел на Наума и Тею, сидящих в комнате на диване, - Денис – сын Андрея Николаевича. Это состоявшийся факт. Как я понимаю, этот Денис – наследник золота вместе с Хирургом. Но вместо того, чтобы озолотиться, он решил прихватить волшебную коробку, которая принадлежала семье Наумовых и имеет большую ценность по словам Карлика из хранилища коммунистической партии.