- Знаешь, Рашид, может быть когда-нибудь красота и спасет мир. Но пока она будет его спасать, уроды, вроде тебя, этот мир погубят. Прощай, - сухо щелкнул выстрел. Рашид, скрючившись, опустился на дно ямы. Пуля, пробив голову, вышла наружу, разворотив затылок.
Холод набрал номер телефона, достав визитку капитана Антонова.
- Антонов у аппарата.
- Это Холод, капитан. Через ментов своих адресок пробить можешь? Телефон записывай… Спасибо, перезвоню.
Через пять минут у Холода был адрес Седого в Черемушках.
Два звонка и тишина. Потом телефон зазвонил снова. Рашид. Седой взял трубку.
- Алло! Как дела, Рашид, все сделал?
- Это Холод, Седой. Я иду к тебе, жди, - и короткие гудки.
* * *
Все, Рашид лоханулся и сдал его. Ну что же, последний козырь. Седой набрал номер.
- Влад, это Горчаков! Ты где сейчас находишься? Отлично. Через двадцать минут жду. Будь у меня. Разговор у меня серьезный есть.
Седой облегченно вздохнул. Лепехин Владислав, сын одного его сослуживца, капитан МВД – вот кто ему сейчас нужен. Этот паренек все сделает как надо. Шустрый звереныш, хватка мертвая. Надо вот только объяснить ему грамотно. Через двадцать минут они сидели на кухне.
- В общем так, Влад, такая история. Помнишь, мы в двухтысячном году в Подмосковье банду одну брали? Много тогда наших полегло. Сам Пяткин, царствие ему небесное, руководил операцией. Так вот, всех положили, а двое ушли.
- Помню. Кажется, одного из них Холод звали. Браток. Его наши потом под Тамбовом подстрелили. Паскуда был порядочный. Много наших убили. А к чему вы это?
- Жив этот Холод. Но не знаю, как там вышло, но жив. И за дружков своих отомстить хочет. Пяткин – его работа.
- А с доказухой как?
- Вот тут и проблема. Можешь мне на слово поверить. Узнал он как-то, окольными путями, кто в той операции участвовал и всех, сучонок, приговорил. С Пяткина начал, с головы, так сказать. У нас сейчас, знаешь, все за деньги купить можно. Вот кто-то из наших продался. Осторожнее, Влад.
- Ну, это еще посмотрим, кто кого. Далеко ему до нас.
- Далеко, не далеко. Но полчаса назад позвонил он – точно он, и говорит, все, труп ты, полковник.
- Не может быть.
- Может, Влад.
- Ну и что вы делать собираетесь? Может сообщить своим? Подкрепление попросить и взять его?
- Да, в этом-то все дело. Понимаешь, по документам он мертв, а прямые улики на мертвеца кто примет? Сумасшедший разве. Тут по-другому надо.
- А как Вы хотите?
- По совести, Влад. Он сейчас как оборотень. Спугни – и все, растворится он. Живым его брать не нужно, Влад. Он столько наших убил, а суд ему все равно больше пожизненного не даст. Да еще замучаемся доказывать, что это Холод. Геморроя столько.
- Это Вы, конечно, правильно говорите. А вот закон как же?
- Влад, мы сейчас закон. Убить его надо, без суда и следствия. Нам решать, как с ним быть. Сколько он друзей твоих убил? Вспомни! Вот то-то и оно…
- Хорошо, согласен. Какие наши действия?
- Я уже все решил. Спасибо, что со мной, Влад. В общем так. У тебя есть человек верный? – Влад кивнул, - Хорошо. Холод за мной придет по любому. Не такой он человек, чтобы попросту словами разбрасываться. Вот вы его и подкараульте. Возьмите и в лесок вывезете. Пулю в затылок – и все. Нет этой твари.
- Хорошо, когда начинать следить за Вашим домом?
- Прямо сейчас, Влад.
* * *
Холод подъехал к дому Седого, заглушил «БМВ», вытащил из диктофона кассету и положил во внутренний карман. Проверил пистолет и вышел. Ничем неприметный подъезд обыкновенной высотки в Черемушках. Холод шагнул внутрь. В нос сразу ударил аммиачный запах кошачьей мочи. До лифта оставалось всего несколько шагов… Холод переложил в правый карман рифленое тело Ф-1 и передернул затвор ТТ. И вдруг в лицо ударила струя из перцового баллончика, и сильный удар обрушился на голову. Пистолет выпал из рук. Холод распластался на заплеванном кафельном полу, из глаз обильно потекли слезы, застилая свет. Он почувствовал, как две пары сильных рук подхватили его под мышки, накинули на голову мешок и куда-то поволокли. Последнее, что он почувствовал – удар обо что-то железное. Хлопок багажника, и он выключился… Взревел мотор.