2 глава - 2
Санкт-Петербург-Карелия, весна 2017 года.
На поезд они чуть не опоздали, проквасив всю ночь. Несмотря на вчерашний день с Клещом и пивом, Холод проснулся около четырех часов утра. Вначале он долго толкал Сивого, потом объяснял Тее, что накраситься можно и в поезде… От Клеща он ничего путного не услышал, кроме: «В добрый путь» и «Я сейчас встану и…» с запахом хорошего питерского перегара. Засунув Марка в штаны, а потом в куртку, он вытащил у Клеща из кармана ключи от его «Гелика», и, подгоняя Тею с пудреницей, а Сивого с сумками, первым выскочил в проходной колодец бездонных питерских дворов. Ревущий «Гелик», не обращая внимания на светофоры, за полчаса домчал их до Финляндского вокзала. Тея успела накрасить губы и даже один глаз.
– Приехали, – Холод ударил по тормозам, и Сивый ударился головой о торпеду.
Они почти бегом выскочили из «Гелика», Холод подозвал парковщика и передал ключи, на всякий случай сказав напуганному парню, кто хозяин этой тачки.
У табло с расписанием поездов их ждала засада. Холод никак не мог обнаружить загадочное слово «Сортавала». Телефон Доцента, ночевавшего у одного из питерских коллег, как назло молчал. Холод выдохнул, посмотрел на Марка, который уже успел уснуть на чемодане, и хотел уже было выругаться, но в это время в толпе разглядел знакомую вязанную шапочку Доцента, выглядящую динозавром даже среди питерской, но майской погоды. Выяснилось, что на вокзал они приехали на час раньше. Доцент, сняв шапку, засунул свою голову в справочную и разобрался с загадочной Сортавалой. Оказалось, что она не была конечным пунктом их железнодорожного путешествия. Чтобы добраться до этого небольшого городка, надо было сесть на поезд, который идет до станции «Маткаселькя». Облегченно вздохнув, Холод одной рукой подхватил сумку, другой спящего Марка, и они вышли на перрон, где их ждал горящий огнями карельский экспресс с названием «Ласточка».
Только когда они уселись в вагон, Тея, увидев свое отражение в окне поезда, поняла, что глаза в машине, мчащейся по ночному Питеру со скорость сто километров в час, красить не стоило.
Холод усадил спящего Марка на сиденье и огляделся по сторонам. В вагоне было пусто. Лишь где-то посередине сидел невысокий мужичок и обнимал монитор компьютера в коробке. «Ласточка» неожиданно громко загудела и, заскрипев по рельсам, плавно тронулась в сторону Карелии. Голос со смешным финским акцентом, как в фильме «Особенности национальной охоты», сообщил из селектора, что поезд проследует со следующими остановками… Потом свистнул и затих.
Расхотевшая спать Тея наблюдала, как за темным окном исчезают питерские огни. Сивый зевнул и, откинув голову на мягкое сиденье, вырубился и тихонько захрапел.
Доцент по привычке, отсев от них, вытащил из сумки ноутбук и застучал по клавишам.
Холод смотрел в потолок вагона и думал о чем-то своем. Тея еще раз посмотрела в окно, за которым расползался туман, и уснула.
Через час «смешной акцент» сообщил, что они приехали в Выбог. Марк проснулся и попросил пить. Пришлось будить Сивого, который храпел, обняв сумку. Выудив из нее сок для Марка и пиво для Холода с Теей, Сивый наконец посмотрел в окно, за которым в рассветных сумерках величественно исчезал Выборг.
Следующая остановка была через час в Каменогорске. Все тот же смешной голос сообщил, что стоянка продлится двадцать минут, так как электрический локомотив будет заменен тепловозом.
Холод посмотрел на так и не отпитое пиво в руке и вышел из вагона, по пути похлопав по плечу Доцента. Глотая свежий воздух с сосновыми нотками, Холод помял в руках сигарету, но потом, так и не закурив, бросил ее в урну. Еще раз глубоко вздохнув, он посмотрел на стоящего возле него и изучающего комки перистых облаков на небе Доцента:
– Смотри, версия такая. Мы с тобой познакомились, когда из Москвы вместе ехали. Это чтобы там ни у кого вопросов не было. Вроде как знаем друг друга, типа попутчики, но не более того.
– Ясно, - Доцент перевел глаза с неба на Холода, – тебе Клещ помог?
– Помог, – Холод кивнул, – цифры одного человечка в этом… Сервелате… или как его?
– Сортавала, – поправил его Доцент, – раньше он Сердоболь назывался.