– Это-то да, – Кузьма кивнул, – вон по телевизору сейчас сколько глупостей говорят.
– Это точно, – «капюшон» присел на поваленное дерево и посмотрел на небо, – давеча все свободы хотели, а получили её, и не знают, что с ней делать. Нажрались, а теперь давятся. По-старому жить разучились, а по-новому как – не знают. Так что давай-ка мы, мил друг, будем жить, как мы умеем. Как наши предки жили. И гадюк этих, если они появятся, давить будем, чтобы не мешали воздухом чистым дышать.
«Капюшон» несколько раз вздохнул умытый утренней росой воздух и подмигнул солнцу, которое на своих лучах-руках уже карабкалось в синюю вышину неба…
1 глава - MINÄ OLEN TIE, TOTUUS JA ELÄMÄ (Я есмь путь, истина и жизнь) - 1
ПЕРВАЯ ГЛАВА
MINÄ OLEN TIE, TOTUUS JA ELÄMÄ
(Я есмь путь, истина и жизнь)
Москва, весна 2017 года.
– Здорово! – Холод протянул руку, которую пожал Кольцов.
Расстегнув куртку, он уселся за столик в кафе и выжидательно уставился на бывшего милиционера, который крутил миниатюрную чашку с кофе на блюдце.
– Чего хотел-то? – Холод еще раз посмотрел на Кольцова.
– Да понимаешь, – Кольцов остановил чашку рукой, – тут такая история. У жены моей сестра была. Она двадцать лет назад вместе с мужем и дочкой в Карелии бесследно исчезла. Никаких концов.
– Время такое тогда было, – Холод пожал плечами, – ну ты ж в то время вроде как «мусорИл». Поискал бы там по своим каналам.
– Искал, – Кольцов мотнул головой, – дело оперативно-розыскное тогда состряпали, свидетелей опросили. Вроде как выяснили, что они дочку повезли в район в больницу, и по пути исчезли.
– Ну вот. Чего ты хочешь? – Холод посмотрел на подошедшего официанта и мельком взглянув в меню, сделал заказ, – «американо» и пару круассанов. Поди, наверное, ради тачки и грохнули. Я помню тогда в Карелии лучше на машине не появляйся было. Выскочат из леса басмачи, и ни тебя, ни тачки. Ментов только боялись.
– Так в том-то все и дело, – Кольцов отхлебнул кофе, – он сам тоже мент… ну, в общем, тоже сотрудник был. Искали его в общем. И по моим каналам, и сами по себе. Но ничего не нашли. А тут смотри, – Кольцов взял с соседнего стула портфель, вытащил из него папку и порылся в ней, – короче… бла-бла-бла… а, вот, – он достал из кармана пиджака очки и нацепил на нос, – поисковый отряд «Вымпел», занимающийся поиском погибших в августе-сентябре сорок первого бойцов Красной армии, в лесу возле болота обнаружили автомобиль марки «УАЗ» с останками двух тел, мужского и женского. Тела сильно повреждены от времени. На костных останках обнаружены следы зубов диких животных. Предположительное время смерти зима-весна 1997 года. По сохранившимся фрагментам одежды удалось установит, что одно из тел принадлежит сотруднику милиции. Тьфу, грамотеи еб твою мать! – поморщился Кольцов, – «Принадлежит»! Ну вот, – он посмотрел дальше бумаги, – путем проверки базы данных исчезнувших и пропавших в то время людей, удалось выяснить, что тело пропавшего милиционера… Опять «принадлежит», твою мать! Участковому N-ского района, капитану Пахомову В.С. и его жене, Пахомовой Н.Г, в отношении пропажи которого и его жены было заведено розыскное дело под номер шестьсот четырнадцать в областном отделе внутренних дел республики Карелии. В связи с нахождением трупов розыскное дело можно считать закрытым по истечению срока давности… Как были тупыми, так и остались, – покачал головой Кольцов. А говорят, что смена названия что-то меняет! Так, – он посмотрел в бумаги дальше, – о проведенных розыскных мероприятиях принято решение сообщить родственникам найденных Кольцову Ю.М. и Кольцовой И.Г.
– Ну что, не повезло вам, – Холод посмотрел на Кольцова, – мои соболезнования. Вроде так в таких случаях говорится, да?
– Да подожди ты с соболезнованиями, – махнул рукой Кольцов, – у этой всей истории предыстория есть. Тьфу, твою мать! С этими писаками заговариваться начнешь! В общем, у моей свояченицы, у сестры жены мужа был еще брат старший. Так вот он в девяносто пятом году повесился, там же, в Карелии. И братец этот специально туда участковым и напросился. Он не верил, что это самоубийство, поэтому с Питера, где опером на Литейном работал, в Карелию уехал свое расследование проводить. Зачем только семью попер с собой, никто не знает. Нинка тогда моей Иришке все названивала, типа Вова совсем рехнулся. Завез в глушь какую-то. Ни детсада, ни магазинов. Люди странные. Населенный пункт ближайший – километров пятнадцать. Зарплата – копейки, места дикие. Она даже с ним разводиться хотела. У них же квартира в Питере прямо на Литейном была. Служебная, но хорошая, двухкомнатная. И рост карьеры предвиделся. Он тогда со своим отделом «кумаринцев» брать начал, и отличился даже. Его в питерский главк рекомендовали. А он уперся: «Поеду узнавать, что с братом произошло».