– Нет, – Хирург покачал головой и посмотрел на Макса, – единственное, что отличает маньяка от обычного человека это то, что у него есть вторая жизнь, которую он тщательно скрывает. И чем выше его интеллект, тем дольше он эту жизнь может прятать. И Арвидос это знает. Так что на этом карантине он как раз и пытается узнать об этой второй жизни, если перед ним маньяк. Безумен ли человек или нет, он вычисляет довольно быстро, а вот маньяк для него – кубик Рубика, который не так просто собрать, если не знаешь схемы.
– И какая схема? – Холод уставился на Хирурга.
– Она банальна, – улыбнулся Макс, – у маньяка есть мотив, возможность рано или поздно всем рассказать о своих преступлениях. Он называется честолюбие.
– Арвидос очень честолюбив, – рассмеялся Хирург, – поэтому он сам маньяк. Но при этом он полностью здоров. Только я одного не пойму, – он посмотрел на Холода, – ты действительно решил попасть туда ТАК?
– Не знаю, – Холод пожал плечами, – но если это единственный вариант… Как это практически возможно? – Холод посмотрел на Макса.
– Давай начнем с теории, – Макс провел пальцем по ногтю, – допустим, мы найдем причину тебя туда определить. На государственном уровне, естественно, не получится. Допустим, ты станешь неугодным родственникам.
– У Арвидоса хорошо работает система проверки данных, – вмешался Хирург, – ему будет нужна история от начала и до конца. Обмануть его не выйдет.
– Вот видишь, – Макс развел руками, – это уже не вариант. Мы не сможем придумать и поменять все твои данные в базе, потому что любой пробел и нестыковка вызовут у него подозрения.
– И что тогда? – Холод посмотрел на него.
– Видимо, тебе придется совершить преступление на самом деле, – Хирург совершенно серьезно посмотрел на Холода, – причем, преступление там, за которое тебя определят в «Ласточку».
– Президента ихнего что ли завалить и съесть? – усмехнулся Холод.
– Ну не все так радикально, – Хирург задумался, – Арвидос – сторонник карательной психиатрии, это факт. А она результат депрессивной медицины. Это не та, которая депрессию лечит…
– Я знаю, – кивнул Холод.
– А карательная психиатрия чаще всего применялась против диссидентов и оппозиционеров. Проще объявить человека больным, чем инакомыслящим.
– А в Прибалтике сейчас идет тенденция «ничего русского», – вспомнил Макс.
– На этом и можно сыграть, – Хирург внимательно посмотрел на Холода.
– Как? – Холод сосредоточился, – детали, если можно.
– Ну, например, – вмешался Макс, – ты – русский националист. Совершил в России несколько тяжких преступлений. Я думаю, Доцент сможет провернут эту аферу. Далее ты бежал… Ну, например, на лодке в Эстонию за политическим убежищем, но там твое национальное чувство при виде угнетенных эстонцами русских взыграло снова, и ты стал призывать к свержению конституционного строя. Естественно, тебя арестуют. Но ты гражданин России, и русские будут требовать твоей выдачи за банальный криминал.
– А эстонцы не выдадут назло русским, – кивнул головой Холод.
– Именно так, – продолжил Макс, – но в твоих действиях явно будет прослеживаться явно нездоровый мотив человека, больного на всю голову. Поэтому тебя будут лечить, и лечит по их законам. Кстати, в Прибалтике с этим проще. Суд имеет право назначить принудительное лечение, если будет обнаружен какой-то диагноз. Но ты гражданин другой страны. Значит лечить тебя будут в частной лечебнице. А у них такая одна, «Ласточка», – Макс улыбнулся.
– Да, остается только убедить Арвидоса в том, что ты болен, – Хирург задумался, – хотя нет… Можно просто стать маньяком.
– Так это все равно убить кого-то придется? – поморщился Холод.
– Нет, – покачал головой Макс, – маньяк – это намерения. За то, что человек маньяк, его не судят. Его судят за определенные действия, которые он совершил. А можно стать тем, кот собирается совершить и имеет к этому все предпосылки.
– А какие предпосылки? – Холод задумался.
– Те преступления, которые ты уже совершил в России, – ответил Хирург за Макса, – а дальше тебе остается только сыграть и придумать ту, вторую жизнь. И поверить в нее самому. И тогда у тебя будет неделя на карантине. Только вот что она тебе даст? Меры охраны «Ласточки» все равно беспрецедентные.