– Терпимо, – Холод пожал плечами, – вот только сколько вытерплю – не знаю.
– Знаете, – посмотрел на него Арвидос, – всего доброго. И придумайте себе занятие, чтобы не терпеть слишком долго.
– Уже придумал, – подмигнул доктору Холод.
2 глава - 8
Холод нашел Гаранина у фонтана с пионеркой. Санитары отключили воду, и сегодня она не ссала себе на ноги. Он уселся рядом с мужчиной на скамейку.
– Вот, – в очередной раз словно не заметил Холода Гаранин, – у этой воды закончился свой срок. Сегодняшнее время закончилось. А завтра начнется завтрашнее.
– Слушай, Гаранин, тебе не надоело? – серьезно посмотрел на мужчину Холод.
– Время и вода не могут надоесть, – покачал головой Гаранин.
– Я не про воду со временем, придурок, – остановил его Холод, – я про то, что в «Ласточке» в этой тебе не надоело?
– Надоело, – Гаранин повернулся к Холоду, – надоело смотреть, как вода льется впустую и тратит мое время. Но ты же пришел. Как пришел он.
– Короче, Гаранин, – Холод приподнялся, – видишь это кольцо? Я свой. Я пришел за тобой. Так что прикрути гайки в своей бошке, мозг на место поставь и слушай. Можешь ничего не говорить. Сегодня мы сваливаем отсюда. Ты говорил, что ждал меня? Я здесь. Вечером спать не ложись, я приду за тобой. Если тебе здесь нравится, я долго здесь задерживаться не хочу. Понял?
Гаранин кивнул вслед уходящему в сторону дома-замка Холоду.
2 глава - 9
Холод сидел на кровати, обхватив колени руками, и старался не уснуть. Охранники загнали психов по палатам и, следуя порядкам, заведенным Арвидосом не закрывать на ночь двери, расхаживали по шахматному коридору, дожидаясь, пока все успокоятся и уснут.
Холод смотрел на лампочку и думал. В голове было слишком много мыслей. Они начинались с незнакомца на фотографии, потом возвращались к Тее и от нее отскакивали в сторону «Триумвирата». В его голове говорили разные голоса. «Стоп, – остановил себя Холод, – сижу в психушке всего несколько дней, а уже слушаю голоса и пытаюсь с ними разговаривать». Подумав об этом, Холод зачем-то вспомнил слова Хирурга…
«Голоса в тебе – опасная штука. Сразу не поймешь, хотят они тебе помочь или наоборот обмануть. Голоса – это диалог с самим собой, диалог внутри себя. Это ты, а не твое второе я. Никогда не забывай об этом. «Я» – одно. Просто так ты размышляешь о том, о чем раньше даже не задумывался. Представь, сколько внутри тебя нерешенных проблем, которые ты откладывал на завтра. Сколько там несказанных слов и не данных ответов на не поставленные вопросы. В больнице наступает тишина. И как только в твоей голове становится тихо, ты начинаешь слышать голоса. Я знал одного, который был уверен, что так с ним говорят демоны. Другой мой знакомый был уверен, что так инопланетяне управляют его разумом. Но они оба были больны. На самом деле все очень просто – не хочешь слышать голоса – не слушай их, а главное не отвечай им»…
Холод улыбнулся сам себе, а потом охраннику, который заглянул в его палату, и стал думать о Гаранине. Как убийца, созданный системой, превратился в молчаливый овощ? Значит он не был убийцей? Или этой системы просто не существует? Мысли Холода остановились на станции «Триумвират». Что же это все-таки такое? В чем смысл организации, у которой много планов, много условностей и так мало действий? Как они собирались побеждать преступность, если с каждым своим действием сами становились преступниками? Где мораль, о которой говорит Маргарита? Уже существует одна система, которая борется с преступностью, так зачем нужна вторая? Чем «Триумвират» отличается от правоохранительной государственной машины? И вдруг понял – у «Триумвирата» нет суда и следствия. Если ты преступник – получи приговор, который тут же будет исполнен. Только этот приговор тебе не зачитывают. Весь приговор помещается в одном слове – ВИНОВЕН. И никаких тебе адвокатов и следственных действий. Тебя даже не допросят. Холод вспомнил тех, кого он убил ради этой организации и их странные идеи. Наверняка у каждого были припасены оправдания. Он на секунду задумался и понял еще одну вещь – «Триумвират» беспощадно расправляется с теми, кто мыслит не так, как они. Это коллективный разум, который не приемлет одиночек. Тогда зачем им нужен был он? Вокруг него менялись люди, города, страны. Неизменным оставался только он, одиночка. Тот инакомыслящий, который с самого начала должен был быть приговорен «Триумвиратом» к смерти? Он не был таким, как Седой, не походил на фанатика Лепехина-младшего, у него не было идеи, морали и даже мотива для мести, самого паскудного, что существует в этой жизни. Он просто искал ответы на вопросы. Он сам себя убивал и ходил рядом со смертью. Возможно, часто он рисковал другими, но собой он рисковал не меньше. А они следили, берегли и спасали его и тех, кто с ним рядом. Они даже не были до конца уверены, станет он частью их «Триумвирата» или нет? Для чего им это было нужно? И нужно ли было вообще? Что-то здесь действительно не так. Все не складывается. Фишки не ложатся. Он не солдат этой организации. Очень похоже, что для него написан какой-то страшный план, вот только кто его написал? Слишком уж очевидны его враги. И так беспомощен этот «Триумвират», который вместо того, чтобы победить его, Холода, сделал его своей частью. А он не человек-армия. Он обычный. Сколько таких «Холодов» породили девяностые? Каждый из них хотел, чтобы мир был его. Сколько таких Тони Монтана было? Сколько из них дожило до того момента, когда не за что стало сражаться друг с другом? Они получили свой мир. А он, Холод, лучший из них по словам «Триумвирата», получил бесконечную войну, которая до сих пор не закончилась. Где этот мир? Почему он до сих пор не его? Или он не заслужил мира и покоя? «Покой хорош только на кладбище», – Холод вспомнил слова Вована, когда он закапывал одного из их должников, который вместо того, чтобы отдать лишних двести баксов заплатил за голову Холода полторы тысячи киллеру из Ижевска. Тогда они закопали в одну могилу двоих – и исполнителя, и заказчика. Одного за жадность, другого за глупость. А ведь они тоже мечтали о том, что мир когда-то будет принадлежать им. Но их мир поместился в яму два метра в глубину, которую Вован засыпал глиной и старыми покрышками. А мир Холода так и остался несбыточной мечтой.