3 глава - 3
– Доктор, его ничего не берет, – один из «серых» посмотрел на Арвидоса, – может он на самом деле болен? Так нельзя притворяться, – он покрутил в руках молоток, – от такого грохота даже покойники из могилы встают, а он спит. На самом деле спит!
– Вижу, – процедил Арвидос, – но он может притворяться.
– Да? – «серый» положил молоток, – ну вам виднее. Может его попинать слегка?
– Нет, – покачал головой Арвидос, – я знаю, как вы это умеете делать. Нам нужна информация, кто он, и куда они дели Гаранина, а не его труп с покалеченными внутренностями, – Арвидос кивнул в сторону комнаты, где спал Холод, – ничего, если он болен, мы и так от него ничего не узнаем. Но он слишком здоров, если смог провернуть такое. Поэтому, я думаю, дело времени. Оставим его в покое. Дайте ему воды, как проснется, и накормите, но не развязывайте. Пусть думает, что мы изменили подход к нему. Он может сопротивляться, потому, что думает, что мы пытаем его. Надо показать, что мы можем быть хорошими и благодарными. Возможно, сейчас он закрылся, как улитка, и сопротивляется. Надо дать ему вылезти из раковины.
– А может его сразу… того? – второй «серый» покрутил в руках дрель.
– Ты болван, Жалимус! – посмотрел на него доктор, – это деньги! Если этого к нам отправили с Министерства, – он кивнул в сторону Холода, – то за Гаранина нам заплатили. А если мы взяли деньги, мы должны следовать договоренностям, иначе больше мы денег никогда не увидим. Ты будешь нищий, Жалимус! – доктор презрительно оглядел «серого», – нищий. Глупый и никому не нужный. Он должен нам всё рассказать, и он это сделает. И мне не важно, как.
– Кольнем что-нибудь? – посмотрел на доктора первый «серый».
– Если надо – кольнём, – Арвидос постучал костяшками пальцев по серой стене и быстрыми шагами пошел по черно-серому коридору в шахматную клеточку.
3 глава - 4
В очередной раз Холод проснулся, когда в матрасную комнату вошел Арвидос в сопровождении двух «серых». Один из них, не говоря ни слова, кольнул в плечо Холода шприц с какой-то мутноватой жидкостью.
– Ослабь ему ремни, – сказал Арвидос второму «серому», и, дождавшись, когда «серый» это сделает, с улыбкой посмотрел на Холода, – нейролептики или антипсихотики – это коварная штука. Знаешь, они причиняют страдания, а не спокойствие. Они физически уничтожают большинство способностей человека. Галоперидол останавливает мыслительные процессы в мозгу, но только те, которые нужны врачу, – Арвидос рассмеялся, – всего одна таблеточка оланзапина растворяет личность. Она становится ни хорошей, ни плохой, а вообще никакой, – Арвидос засмеялся еще сильнее, – аминазин просто повреждает мозг, и ты уже не отвечаешь не только за свои поступки, но даже за свои движения. Представляешь, все эти препараты слишком ядовиты. Это отрава, а не лекарства, как думают многие! Ну, скажем, как сонливостью можно лечить депрессию? А тошнотой и рвотой с галлюцинациями реактивный психоз. Это же бред, – он посмотрел на Холода, на лбу которого выступили крупные капли пота, – вот представь, тебя кусает змея и лечит тебе ангину. Такого же не бывает! Яд убивает. Я не верю в вакцины и прививки. Какой иммунитет? Зараза в организме человека еще никого не спасла и не вылечила, даже в маленьких дозах. Видишь, ты не захотел быть здоровым. Значит мы признаем тебя больным и будем лечить. Извини, как умеем. Только что ты познакомился с уколом Мадам Депо. Модитен Депо. Флуфеназин – лучший друг шизофреника. Когда его мало – ты хочешь спать, – доктор приставил к шее Холода два пальца, – когда его много – тебе хочется бредить и сходить с ума. Ты знаешь, – Арвидос поднялся, – я сторонник всего радикального. Мало в нашем случае не будет. Развяжите его, – он кивнул «серым», и те распеленали Холода, избавив его от смирительной рубашки.
Холод попытался подняться, но почувствовал, что тело его не слушается.
– До скорой встречи, мой друг, – улыбнулся Арвидос, – если вернешься из мира сна, галлюцинаций и судорог.
Они вышли. Холод проводил их взглядом, полным ненависти. Он даже не сумел понять, когда его тело забилось в судорогах. Спина неестественно выгнулась и перестала слушать окаменевшие мышцы. Дыхание Холода участилось, а в пальцы рук и ног одновременно словно впились сотни электрических разрядов-иголок. Голову Холода сдавило железными обручами, в ушах заскрипело, зазвенело и загрохотало одновременно. Холод почувствовал. Как в его мозгу защелкали какие-то рылюшки, по очереди отключая слух, обоняние и зрение. Зубы хищно защелкали и до крови вцепились в пересохшие губы. На секунду ему показалось, что внутри него поселился какой-то демон, решивший выбраться наружу. Демон отрывал мясо от кости изнутри. Он терзал мышцы и наматывал на острые когти вены и артерии. Зубы перестали клацать во рту, и из него потекли рвотные струи, которые превратились в липкую, вонючую пену болотного цвета. С трудом расцепив ставшие многокиллограмовые веки, Холод посмотрел на раздвоившегося в окошке-иллюминаторе Арвидоса с дьявольской улыбкой на губах. Холод снова попробовал встать, но почувствовал, как вся влага внутри него вытекает наружу струями пота и мочи. Он зацепился рукой за матрас на полу, но пальцы, разгибаясь и выгибаясь сами по себе, сплелись на руке в какую-то странную фигуру вместо кулака. В голове зазвенело. Холод почувствовал несколько ударов прямо в мозг. Прямой, боковой и, наконец, последний… Вот он, нокаут… Невидимый рефери в остатках еще сохранившегося разума начал вести отсчет.