– Я не знаю, – честно ответил Капитон, – я так далеко не глядел. Может на то вы, менты, есть. Вы и остановите.
– Да не получается у нас их остановить, – вздохнул Граф, – и вы не можете с вашими ворами. Но остановить-то кто-то их должен. Они и для вас, и для нас проблема. А вдруг их больше станет? И мы и вы не справимся?
– Ты что ли с ними справиться решил, если появятся, – рассмеялся Капитон, – ну тогда Бог тебе навстречу. Знаешь, я чего думаю, мусор? – Капитон посмотрел на Графа, – По-моему ты дурак или прикидываешься. Вот зачем ты мне все это рассказываешь? Говори, что хочешь, напрямки.
– С людьми меня познакомь вашими, – Граф поставил стакан на стол, – только не с такими, как ты, а с теми, кто что-то решает.
– Пересажать их собрался? – глаза Капитона стали злыми, – я же тебе сказал, стукачка не здесь ищешь.
– Я их сажать не буду. Слово даю. Честное комсомольское, – ответил Граф.
– Слышь, ты, комсомолец, – остановил его Капитон, – ты пойми одну вещь своей тыковкой глупой – синий красному не товарищ. Ну приведу я тебя. Они тебе не обрадуются, а меня на перо поставят. Я же тебе только что про закон говорил.
– А ты приведи так, чтобы никто не узнал, кто я, – остановил Граф Капитона.
– Вот ты дура, – тяжело выдохнул Капитон, – куда ты прешься-то? Можешь еще на дело пойдешь?
– Если надо – пойду, – Граф сверкнул глазами, – я понять хочу, что здесь так, а что неправильно.
– Ну смотри, – Капитон покачал головой, – только не пожалей потом.
1 глава - 6
Москва, проспект Мира, весна 1973 года
– Слушай, Граф, – Капитон вцепился в руль «Победы», – может не надо? Уже третья сберкасса. Денег на три жизни хватит. Чую, ничем это хорошим не закончится, – он посмотрел на Графа, который вытащил из-под сиденья обрез охотничьего ружья, – ты же вроде, что хотел, все узнал. Лаве мы себе сгоношили. Куда тебе еще? В могилу утащишь? Обо мне подумай. Ты мусор. Тебя возьмут и судить по-свойски будут. А я…
– Заткнись, – Граф согнул обрез, – судить меня строже, чем тебя будут. Ты просто урка, а я старший лейтенант милиции, – Граф вытащил из кармана кожаной куртки два патрона и разогнул обрез, – отличник боевой и политической подготовки, комсорг, одни благодарности. Как ты думаешь, – он с улыбкой посмотрел на Капитона, – кому из нас больше повезет, когда нас прихватят? Так что не бзди, Капитоша. Машину не глуши, – он вставил обрез в хозяйственную сумку, намотав ручки на руку, и вышел из «Победы».
Возле стойки сберкассы, за которой восседала толстая бабища в парике, толпилось несколько человек. Граф дождался, когда какая-то бабуля получит пенсию, а мужичок в ватнике, перемазанном цементом, сделает вклад, вытащив из кармана две смятых десятки, и подошел к окошку.
– Что, вклад делать будем? Давай быстрее, – мужским голосом рявкнула кассирша.
– Не, выклад, – улыбнулся Граф и, стряхнув с руки сумку, направил обрез на кассиршу, вставив его прямо в окошко, – давай, роднуля, выкладывай все, что в кассе есть. И кнопочку не нажимай, а тоя картечью с твоей головы парик собью.
Бабища засуетилась и, открыв кассу, начала выгребать из нее наличность.
– Держи, – Граф кинул ей сумку, – и давай там, не копайся. Всё? – он посмотрел на женщину, парик которой съехал на бок.
– Еще в сейфе есть, – пропищала та.
– Так чего ж ты ждешь, родная? Неси давай все, что там есть. Что-то ты не радостная какая-то, – Граф щелкнул курками обреза, – ты же хозяйкой гостеприимной должна быть. Гость пришел – всё, что в печи – на стол мечи. Давай!
Женщина вприпрыжку поскакала к большому сейфу в углу и, отперев его, стала выгребать оттуда пачки двадцатипятирублевок.
– О, да ты богатая хозяйка. Откуда деньги-то такие? – присвистнул Граф.
– Зарплаты, – прошипела, как проколотая шина, кассирша.
– Ну значит ее кому-то сегодня не выдадут, – резюмировал Граф, – давай, в сумку складывай и пора нам с тобой прощаться, роднуля.
Женщина быстро запихала деньги в сумку, и, набив ее до отказа, с трудом пропихнула в окошко.