– Я тоже так, Мишель, думаю, – согласился Хосе, – если хотим наверняка, сами можем не справиться.
– Да не, мы сможем, – согласился с ним Лёва.
– Молчи, – осадил Левку Баир, – народу много будет – поднимем бучу, прорисуемся. Ментами здесь, как маслом на хлеб намазано. Спугнем их и все. И будут они по нам исподтишка лупить. Меньше народу – больше кислороду.
– Это резонно, – подтвердил Академик, – потом, если брать людей, много объяснять придется. Да и если не знаете, – академик посмотрел на Доцента, – слушок прошел, короче, верить или нет не знаю… Но люди шепчутся. Говорят, мусора с кавказцами, которые в Москве, договорились. Мол, те во время чемпионата не куролесят, а мусора им за это по другим дорожкам зеленый свет дадут. Но «апельсинам» это только в масть. Так что людей можем не найти. Я ради приличия Резика набрал. Знаешь его, – Академик посмотрел на кивнувшего Матроса, – так вот он сразу с темы съехал, мол свои головняки, Дёма… Я типа за Дыма горой, но людьми помочь не могу, давай лучше деньжат подкину. А Резик в дружбанах у «пиковых» ходит. Так что вот такой вот винегрет.
– Слушай, – Наум посмотрел на Дыма, – ты вроде как у них главный. Приказал бы, да и всё. Ну денег дал.
– Нет, – Дым покачал головой, – у нас это так не работает. «Общее» – это дело добровольное. За то, что «нет» скажешь, тебя никто не тронет, если доводы обозначишь, почему не вписываешься. А вот если языком шлепнешь, что «да», а потом обратку включишь, то за это и спросить можно. А с человека, который в отказ идет, спроса нет. А потом, я вор, а не царь. И люди вокруг меня не холопы.
– А, понятно, – махнул рукой Наум, – ты как Иуда. На сундуке с бабками сидишь, разговоры разговариваешь и один за всех всё разруливаешь. У братвы как-то попроще было, – Наум посмотрел на Холода.
– Поэтому вас пачками и клали, – ухмыльнулся Матрос.
– А вас что ли не клали? – вмешался Вова.
– Не, Вован, – Матрос похлопал Вову по плечу, – нас в розницу. Один вор дороже пяти спортсменов шел.
– Да ладно, – Вован пожал плечами.
– А чего «да ладно»? – улыбнулся Дым, – За вора киллера полтос башляли, за бригадира пятнашку.
– Видал, Холод, – рассмеялся Наум, – у нас с тобой курс в девяностые меньше был.
– Ладно, хватит уже, – остановил их Доцент.
– Да, пацаны, тише, – не унимался Матрос, – товарищ полицейский сейчас говорить будет.
– Хватит уже, – резко оборвал Матроса Доцент, и тот, увидев его взгляд, замолчал, – в общем, делаем, как решили. Небольшими группами.
– Да, – кивнул Холод, – там, если что, и Макс подсобить обещал.
– Слушай, – Академик пихнул Кирилла в бок, – что за Макс? Мы чего-то не знаем?
– Нормально всё, – ответил за Кирилла Холод, – это тот, кто нас просветил по поводу товарища из Югославии.
– Еще что ли один мент? – собирался сплюнуть Матрос, но снова получил подзатыльник от вернувшегося с ведром воды дяди Гены:
– Тебе бы таким ментом быть, урло немытое. Он половину маньяков в России-матушке переловил.
– Аааа, – протянул Матрос, – это дело меняет. Помню, попал к нам один душегуб…
– Матрос, хлеборезку закрой свою, – Дым поднялся из-за стола, – в общем, дело делаем, на связи держимся и, – он посмотрел на Холода, – даст Бог еще свидимся. Бог навстречу, пацаны.
2 глава - 8
Босния и Герцеговина. Город Зворник, 1994 год.
Комбат пришел в себя от страшной тряски на полу старенького грузовика. Услышав голоса, он еще сильнее прижался к доскам на полу кузова.
– А это что за гандон? – раздался хриплый голос, и Комбат, получив пинок под ребра, сжал зубы, чтобы не зареветь от боли.
– Да пидор один «Партизанский», – ответил второй голос помоложе, – ты представь, что он учудил. Ворвался в штаб «Тигров» с пятью своими отморозками и перебил пятерых «тигров». Хотел до Аркана добраться, но его вовремя остановили, – голос рассмеялся.
– Так что он тогда здесь лежит и воняет? – продолжил первый голос, – надо выкинуть отсюда это дерьмо.