Он шагнул навстречу вышедшему из «Мерседеса» человеку.
– Здравствуйте, Граф, – перед ним возникло улыбчивое лицо Паганини.
– Что так долго-то? – усмехнулся Граф, – мы тут с луной почти нажраться успели.
– Постов на дороге много, – Паганини покачал головой, – три раза проверяли. Дождался, когда все разъедутся. Сейчас чисто. Можно ехать.
– Сейчас поедем, скрипач, – Граф кивнул, – вот скажи мне, ты футбол любишь?
– Смотреть – да. Играть нет, – ответил Паганини, – я вообще играть ни во что не люблю.
– А как же скрипка? – Граф искоса посмотрел на парня, – ты же на ней хорошо пиликаешь.
– Это не игра, – ответил тот, – это музыка.
– Вот я тоже думаю, – Граф снял испачканную рубашку и взял из рук Паганини вешалку с чистой одеждой, – на скрипке играть и в футбол играть. Здесь спорт, здесь музыка. И все равно игра.
– Еще в казино играют, – пожал плечами Паганини, – но там азарт, как в футболе.
– А вот скажи мне, Паганини, во что мы с тобой играем? – Граф застегнул пуговицы на рубашке и, сняв дорогие ботинки, влез в новые брюки, – какой у нашей с тобой игры смысл?
– Я не знаю, – искренне ответил тот, – вы хотите – вы играете. Это ваша игра.
– Правильно. Ты за это бабки получаешь, – Граф надел ботинки, – пока я играю – ты при бабках. А вот скажи, зачем они тебе нужны, бабки эти. У тебя их уже столько…
– Я не знаю, – Паганини снова пожал плечами, – привык уже как-то. Может уже ради самой игры? Кем бы я был, если бы с вами не познакомился.
– Тем бы и был. Убийцей, – Граф рассмеялся.
– Ну не знаю, – Паганини потрогал щетину, – вообще-то я и не убивал никогда до этого. Ну, до того, как мне деньги первый раз дали. Музыкой занимался. Может все и по-другому бы было.
– Не было бы, – Граф покачал головой, – внутри тебя, Паганини, всегда был другой Паганини, который не хотел терзать струны скрипки, а хотел убивать. Я того Паганини нашел, а не музыканта.
– Может и так, – Паганини посмотрел на носки ботинок, – только знаете, мне кажется по-другому немного. Из того мальчишки со скрипкой убийцу вы сделали.
– Это как же я так умудрился? – Граф пошатнулся, но Паганини подхватил его под руку, – как же у меня так вышло-то?
– Не знаю, – Паганини задумался, – наверное, вы этому мальчишке показали, что чужая жизнь ничего не стоит. И вы за нее заплатите.
– Ошибаешься, – Граф поднял палец, – я тебе показал, что чужая смерть чего-то стоит. Я тебе за нее заплатил. Про жизнь не было ни слова, – Граф помахал пальцем перед лицом парня, – жизнь, она вообще бесценна. А смерть – это товар, за который платят звонкой монетой. Вот и Холод своей жизнью обесценивает смерть. Удар по нашему с тобой бизнесу, дружище, – Граф похлопал Паганини по плечу.
– Я все сделал, как вы сказали, – Паганини поправил воротник рубашки Графа.
– Ты вообще молодец, – кивнул Граф, – но молодец за деньги, Паганини. А деньги в могилу с собой не утащишь. Думаешь, в аду шлюхи, вино, особняки и дорогие тачки есть?
– Я в аду не был, откуда мне знать, – Паганини посмотрел на Графа.
– А вот я был, – Граф вздохнул, – я в нем каждый день живу. Знаешь, что там есть, скрипач? Я. Там есть я. Такой маааленький, – Граф показал пальцами, – но без рожек. Вот скажи, Паганини, у тебя родные есть?
– Ну да, – парень вздохнул, – мать с сестрой. Правда, я их давно не видел.