– Зря ты им завидуешь. Во смотри, – длинный поднял ящик и направился к шахте, – вот есть работяга. Машет он кайлом по восемь часов в день и получает за это свою копеечку. О чем он думает? Чтобы зарплата вовремя была, чтобы жрать на что было. Ну тачку купить, ну хату. На юга съездить. И все мечты его, как эта денежка, маленькие.
– Зато проблемы большие, – вертлявый потопал по следам длинного, хотя как… У маленького человека и проблемы маленькие.
– Во… и я про то же. У маленького человека, если эту копейку забрать, он поскулит-поскулит и пойдет новую заработает. Он так привык жить, – длинный выдохнул облако пара, – а у большого человека все по-другому. Нищий мало теряет, а богатый много.
– Ты бы их еще пожалел, – на ходу вертлявый чуть не врезался в резко остановившегося длинного.
– Не собираюсь, – длинный повернулся к товарищу, – у них и без меня жалельщиков много. А потом, они в жалости ни твоей, ни моей не нуждаются. Мы все равно им помочь ничем не можем. А в принципе можем, – длинный посмотрел на висящую над шахтой луну, – можем забрать у них все и сразу, чтобы им жалеть нечего было. Или не дать хапануть. Это все поначалу помаленьку и по чуть-чуть хотят. А аппетит же, он во время еды приходит. Так что пока они кушать не захотели… В кармане у меня запал, достань.
– Слушай, ты точно это все решил? – вертлявый вытащил из кармана куртки длинного моток запального шнура.
– Это не я решил, – длинный поставил коробку на землю и, присев над ней, начал что-то колдовать, – жизнь так сама решила. Об этой платине знать никто не знал, а столько народу окочурилось. А теперь представь, если узнают. Я тут покумекал. Ежели этот ящичек под опоры в главном стволе шахт установить, они все и осыплются зараз.
– Так откопают же, – вертлявый недоверчиво посмотрел на друга.
– Откопают. Ага! Я там уж третий день мин понаустанавливал. Военную часть когда расформировали, я пару ящиков прикупил, – длинный улыбнулся, – не нужно это ни тебе, ни мне, никому вообще. Плохие это камни. Если за них люди гибнут, ничего хорошего не будет.
– А что, раньше люди не гибли? – вертлявый посмотрел на длинного.
– Гибли, – тот кивнул головой. Что с камнями, что без. Не камни людей убивают, а страх. Вот ты свой куда булыжник дел? – он смерил взглядом друга.
– Да никуда, – длинный засунул палец в рот, – с ним вообще тема такая… Я первую ночь его у Мариночки заныкал. Так прикинь, до утра скакал, проверял, на месте или нет. Даже толком и не того. Вначале за Мариночкой следил, когда она рядом с антресольками крутилась, ну где я его того. А потом злость взяла, и думаю, эта Мариночка дура дурой, а вдруг делиться придется? Короче, разругался я с ней и к Аньке. А ты, – вертлявый сморщил лицо, – чо, говорит, прогнала тебя любовь твоя? Ну я ей что-то наплел и камень тоже заныкал на кухонке. И всё по тому же сценарию. Всю ночь возле него… Только Анька-то поумнее. Тоже за мной следит, и спрашивает так: «Что, наркоту в дом притащил или что похуже?» Короче, – вертлявый выдохнул, – я дождался, пока она уснет и, короче, свалил. Вышел из подъезда – на улице жопень. Я подбухнул, а значит на тачке не ездок, а мне в поселок. С такси не вариант – на кармане пусто. Хотел уже тебе отзвонить или пацанам – трубка села, – вертлявый поморщился – а я на обочине стою и тут таксистик-бомбила такой, тормознул, типа «давай подброшу, брат. Куда?» Ну я базарю такой типа денег нет. А он: «По-братски отвезу. Какие деньги?» Короче едем, – вертлявый достал пачку сигарет из кармана, но, посмотрев на коробку, передумал, – короче едем, за жизнь полоскаем, музончик там. Я там прибухнул у него конинки чутка, у него вроде как кореш откинулся, он сам типа не местный, с Оленегорска. И тут такой базарит: «Заехать кое-куда надо» и с трассы сворачивает. Заехали туда, где будки вахтовиков стоят. Тьма – хоть в глаза нассы, – вертлявый поежился, а он типа «сейчас кое с кем потолкую» и спылил, а я сижу такой и мыслю ловлю – может Анька или Маринка цынканули, что я что-то ныкаю. Грохнет сейчас меня этот громила и прикопает. И в окошко зыкаю. А он с каким-то фраерком оттуда выходит. А волыны при мне нет. Короче. Я по газам. Так втопил, что на грунтовке сообразил, что назад к Полярному ломанулся. Короче, дошел до города. Замерз, как собака, а тут уж светать начало. Ну я к Борькиной Вероничке в гостишку. Спать вообще не охота. К бармену Юрику подкатил – нацеди, правда бабок нет, замерз, как собака. А он говорит: «Бабок нет – ничего. Можешь золотом или платиной расплатиться». Я опять на измену. Юрасик так-то доход, но опоит чем-нибудь, как вон Козыря, по темечку наварит и заберет. Короче, я и оттуда свалил. Вышел на улицу, бошка гудит, но трезвяк уже пришел. И вот ловлю я себя на мысли – это чё я так, каждый день шкериться буду и шифером течь? Короче, в ломбард направился к Ахмету. А там, прикинь, мусоров три машины и Ахмета в кандалах выводят. Ну типа сам понимаешь, проверка. Вот это, думаю, повезло. Решил короче в Мурманск ехать.