«Нива» поползла по холмам, преодолевая препятствия в виде камней, озер и черного угольного песка, перемешанного с пылью. Довольный собой Сыровяткин насвистывал мелодию из «Секретных материалов», словно намекая, что истина где-то рядом, и только он, небритый гражданин средних лет с диатезными щеками и воспаленными глазами, ее знает.
Тем временем машина забралась на очередной холм, и перед Доцентом открылся величественный вид на то, что когда-то с гордостью называли «Кольской Сверхглубокой». Осталось от нее совсем немного – ржавые мачты электропередач со срезанными проводами и несколько ветхих строений из кирпича, с которых сильный осенний ветер срывал остатки кровли на крыше.
Сыровяткин газанул, и «Нива» скатилась с горы, поднимая тучи серой пыли.
Для начала проводник завел Доцента внутрь какого-то заброшенного ангара с металлоломом, где они полчаса бродили по безжизненным коридорам под один и тот же вопрос Сыровяткина: «Ничего не слышите?»
Ветер гремел остатками крыши, а тяжелые резиновые сапоги Сыровяткина осколками стекла. Наконец Доценту надоело в сотый раз сказанное «Ничего не слышите?», и он ответил вопросом на вопрос: «А что, должен?»
Сыровяткин, довольный собой, улыбнулся. Луч его фонарика пополз вверх по бетонной стене, и, остановившись на уровне второго этажа, выхватил из темноты крохотное окошко:
– Здесь голоса и записали. Здесь все и началось, – заговорщицки прошипел молодой человек и замолчал.
Образовавшуюся гнетущую тишину нарушили гулко падающие на бетон капли воды. Доцент огляделся по сторонам – ломанные шкафы, осколки стекла, груды покореженного ржавого металла, промокшие и покрытые плесенью журналы наблюдений и покореженные приборы.
Сквозь пустые глазницы давно разбитых окон из-за сопки высовывалось золотое солнце.
– Здесь все и случилось, – резюмировал Сыровяткин и зашагал вперед, разрезая темноту лучом фонарика.
Доцент еще раз посмотрел на закопченные стены и поспешил за Сыровяткиным, спотыкаясь о завалы прогнивших досок и шифера. Неожиданно проводник остановился, и Доцент с размаху врезался в его спину. Сыровяткин напрягся и, обойдя лужу, в которой валялся старый унитаз с воткнутым в него вантузом, осветил фонарем торчащий из воды люк, намертво закрученный огромными болтами.
– Вот она, – победоносно произнес Сыровяткин и повернулся к Доценту, в третий раз сообщив, что здесь все началось…
Видя, что Сыровяткина разрывает от нетерпения, Доцент наконец поинтересовался, что же здесь случилось? Молодой человек стянул с головы капюшон и, достав из кармана дождевика пухлый блокнот, направил на него луч фонарика:
– Кольская сверхглубокая скважина была заложена 24 мая 1970 года. Бурением скважины и анализом полученных материалов занималась специально созданная для этого Кольская комплексная геологоразведывательная экспедиция глубокого бурения, работавшая под руководством академика Давида Губермана. В результате бурения, которое с перерывами велось с 1970 по 1991 год, глубина скважины составила 12 262 метра, диаметр верхней части – 92 сантиметра, диаметр нижней части – 21,5 сантиметров. К 1990 году новое ответвление достигло глубины 12262 метров. На этом рубеже бурение было прекращено, – Сыровяткин остановился и посмотрел на Доцента, – и знаете почему? А я скажу, – Сыровяткин снова направил фонарь в блокнот, – слухи о том, что советские ученые на Кольском полуострове "добурились до ада", ходят с конца 1980-х. Мол, опустили на дно скважины некие приборы, которые зафиксировали очень высокую температуру, настоящее адское пекло, а потом в микрофонах раздались страшные звуки, похожие на "стоны грешников из преисподней". Рассказывали даже, что как-то из скважины выпрыгнуло некое существо, похожее на черта. На счет черта я сомневаюсь, – Сыровяткин направил луч фонарика на люк с болтами, – но все остальное могло иметь место. Иначе как объяснить такой факт? Каждый новый километр в глубь планеты приносил стране несчастья, а когда началась проходка тринадцатой тысячи метров, страна и вовсе развалилась, – Сыровяткин поднял вверх указательный палец и уставился на Доцента, – в космос человечество продвинулось гораздо дальше, чем в глубь Земли… 12 262 метра — это предел. Глубже Земля людей не пустила.
– Замечательная история, – остановил его Доцент, – но мне хотелось бы узнать про погибших здесь москвичах.