Холод вышел из дома и проводил Доцента до «Кайена», который, заревев движком, стал белым, еле заметным пятном среди скрывшихся в заполярной ночи сопках.
– Знаешь, Холод, – подошел к нему Козырь. – Жизнь у нас здесь не сахар. Вот только прикинь, что такое полярная ночь. Целый день не светит солнце. И на следующий день не светит. И вообще не светит. Мы здесь по-другому живем. Привыкли, что вместо солнца у нас электричество. А снег, он везде одинаковый.
– Это ты к чему? – остановил его Холод.
– Это я к тому, что у нас жизнь своя, а у нас своя. Так что давай, снег не будем делить. Он все равно по весне растает, – Козырь улыбнулся, – зверинец заодно мой посмотришь. Мне вон мишку белого привезли. А по пути заодно расскажешь, как вы напару с мусорком моих лучших людей уделали.
3 глава - 5
Мурманская область, город Полярный. Гостиница «Печенга». Осень 2018 года.
– Значит, Козырева мы из этого списка подозреваемых вычеркиваем, – Доцент тяжело вздохнул и посмотрел на Тею с чашкой чая и на Холода с бутылкой молока, которые сидели на диване, – и на первый план у нас выдвигается Панин, начальник местной полиции, хотя, – Доцент взял блокнот со своими записями со стола, – впрочем, случаи бывают разные, так что, я думаю, с ним надо как-то поговорить… разговорить…
– Может надавить? – улыбнулся Холод.
– Нет, – покачал головой Доцент, – здесь надо аккуратно. Но и других бы я тоже не стал с чаши весов скидывать, так что давайте мы так решим. Естественно, Панина я возьму на себя. А заодно и Додырина, буровика местного.
– Я поговорю с экспертом, – Тея поставила чашку на стол, – у меня вроде с ней контакт налажен.
– А я? – Холод вытер молочные усы под носом, – только вот не надо…
– Да, дружище, – Доцент похлопал Холода по плечу, – дурачок из плохого русского сериала Сыровяткин твой. Раскручивай его на то, что он здесь всей мафией рулит.
– Я тебе припомню, – пробурчал Холод, – я не мстительный, но память у меня хорошая.
3 глава - 6
Мурманская область, город Полярный. Городская больница. Осень 2018 года.
– Эффект Ганцфельда, – Зинаида Павловна выпустила в форточку дым от зажатой в тонких, но крепких пальцах папиросы, – феномен восприятия, вызванный нахождением человека в однородном и бесструктурном зрительном и слуховом пространстве. Этакий эффект возникновения в мозгу «белого шума», чтобы дополнить зрительную картинку ощущений при нехватке визуальной информации. Одноцветное зрительное поле. Мозг не реагирует на неменяющийся сигнал, порождая эффект слепоты. Перед глазами возникает черная пелена, провоцируя появление геометрических фигур и вспышек, из которых вырисовывается картинка выдаваемого желаемого за действительное. Узники подземелья, шахтеры… Через несколько дней в темноте им всегда мерещились призраки. Кажется, я разгадала феномен страха этих четырех зэков.
– А как на счет его природы? – Тея уселась на стул и облокотилась на подоконник, – механизм страха понятен, но как он возник?
– А вы представьте, – врачиха затушила в консервной банке папиросу, – в руках у них был только фонарь. Его света недостаточно, поэтому перестает работать боковое зрение. Также в шахте почти нет запахов и привычных нам звуков. Любой шорох – и человеку становится жутко. Знаете, у Гумилева есть такие строчки: «Там, где похоронен старый маг, где зияет в мраморе пещера, мы услышим робкий тайный шаг, мы с тобой услышим Люцифера». Вот они, классические слуховые галлюцинации. Зов Аэлиты так сказать.
– Я думаю, их недостаточно, – Тея посмотрела на собеседницу, – я почитала Ваши исследования. Если только один звук – картинка будет неполной.
– Я не говорю только о звуке, – Зинаида Павловна улыбнулась, – призрачные ведения на фоне черного цвета. Чистый мрак смотрит из тьмы и будто отдает молчаливый приказ убираться отсюда в мир, где есть счастливые и живые. Этого ни одно сердце не выдержит.