– А ты сам погляди, – ухмыльнулся Иуда.
– Да я хрен знает, что там у тебя, – Холод взял сверток и, почувствовав на руке его тяжесть, развернул, – булыжник какой-то, – он оглядел матово поблескивающий камень размером с грецкий орех, – свинец что ли? – Холод поднял глаза на Иуду, – или олово? Ты чего, грузила что ли лить собрался?
– Разрешите мне посмотреть? – Дворецкий подошел к Холоду и взял у него камень, – ну на серебро не похоже… Легковато будет. Это платина, – Дворецкий вернул Холоду самородок, – граммов сто пятьдесят будет.
– Чего? – Холод еще раз удивленно посмотрел на тяжелый «грецкий орех».
– Платина, – повторил Дворецкий, – химический элемент 10-й группы, 6-го периода периодической системы химических элементов, с атомным номером 78; блестящий благородный металл серебристо-белого цвета. Приблизительная рыночная стоимость около шести тысяч рублей за грамм на сегодняшний день.
– Это почти лям?! – Холод подкинул на руке самородок и присвистнул, – ничего так у тебя знакомец бедствовал! На папиросы-то с чаем до конца жизни хватить должно было. А у него он откуда? – Холод изучающе посмотрел на Иуду.
– Племяш у него в середине восьмидесятых срок под Мурманском тащил, – Иуда вздохнул и снова взялся за кружку, – на «химии». Вот их и приспособили граждане начальники кайлом на шахте какой-то копать. Там он это и нашел. Отсидел, вернулся. А парень шальной был. По молодости-глупости погулять любил. Вот и решил пару кропалей таких поменьше продать. А побольше у дядьки припрятал. Ну сговорился с кем-то там, взял камушек на пять-шесть граммов, уехал и не вернулся. Его потом у железнодорожных путей с проломанной башкой нашли. В карманах, конечно, пусто. Вот и решил мой знакомец с этим, – Иуда кивнул на самородок, – не связываться. И сховал до лучших времен.
– Лучших не получилось, – вздохнул Холод, – так ты от меня что хочешь?
– Да глупость я совершил непозволительную, – Иуда поднялся и поставил кружку на подоконник, – я вон Дыму об этом рассказал. Ну он весь загорелся.
– Понятно, – усмехнулся Холод, – бабло-то это немерянное. Знать бы еще где его искать…
– Так известно где, – Иуда почесал затылок, – племяш-то моего знакомца карту нарисовал в подробностях перед тем, как Богу душу отдал. Вот Дым с Дёмой посчитали все, покумекали, профит прикинули и туда Дым рванул с людьми в конце лета. И ни слуху от него, ни духу, ни вестей каких. А тут слушок пополз нехороший. Мол нашли мусора ихние Дымовских ребят. Покареженные все, изуродованы, а Дыма нет. Как сахар в чаю растворился. И сам понимаешь, на мне всё сходится – мол, я его туда отправил, – Иуда развел руками, – вот поэтому я и пришел.
– То есть насколько я во всех твоих хитросплетениях понимаю, – Холод посмотрел на дымящуюся в бронзовой пепельнице сигару и взял пачку сигарет, – ты так меня просишь помочь Дыма отыскать.
– Ну да, – кивнул Иуда.
– А что за местность-то? – Холод чиркнул золотым «Зиппо» и зятянулся.
– Город Полярный, – Иуда посмотрел на потолок.
– Город Полярный – один из самых северных населенных пунктов Мурманской области. Построен при горно-обогатительном комбинате на базе медно-никелевого месторождения, открытого в 1946 году. Там же находится легендарная «Сверхглубокая», – Дворецкий посмотрел на часы, – обедать скоро пора. Вы ребрышки будете или бифштекс?
– Слушай, тебя не гуглем случайно зовут? – Холод закусил губу и, покачивая головой, посмотрел на Дворецкого, – какой у тебя в голове процессор стоит, что ты про все знаешь и все помнишь? Что это за «Сверхглубокая»?
– Система скважин в СССР на большой глубине, задачей которых было усовершенствовать имеющуюся и создать новую технику и технологии сверхглубокого бурения, а также методы комплексных геофизических исследований пород и руд на больших глубинах. Помимо всего прочего предполагалось получить максимально полную информацию о вещественном составе горных пород и физическом их состоянии, а также вскрыть и изучить пограничную зону между гранитным и базальтовым слоями земной коры на ранее неиспользованной глубине.
– А! Это те, которые до ада что ли хотели докопаться, – Холод поскреб в затылке, – это типа голоса там какие-то, чудища повылазили. Или не повылазили, – Холод задумался.