– И чё, мы этот вопрос никак не решим? Без крови, так сказать, а то мне очень убивать тебя не хочется.
– Да ты чё, черт, вообще нюх потерял? Ты хоть знаешь, с кем ты базаришь сейчас?
– Знаю. Веришь, мне по хую. Давай так. Я живу как живу, и в расход. Я вас не трогаю, вы меня. А, Адмирал? Договорились?
– Да нет, ни хуя мы не договорились, – пьяно покачал головой Адмирал,– тут такая каша заварилась, в такой ты блудняк попал, бродяга… Сема Кондаков с Владленом тебе это просто так не оставят. Да и я…
– Ага, все понятно с Семой этим. А ты, Адмирал, по ходу «апельсин». Со своей братвой хуй знает на кого шестеришь. Пиковый ты, брателла. А кто такой Владлен?
– Кореш мой реально! Он тебе пасть до жопы порвет! Корень у него погоняло! Так что мыль веревку, сучара, канай отсюда на хуй! Я сегодня добрый,– Адмирал поднялся, – я сегодня в казино полторы штуки баксов поднял! Так что давай, вали из моего города, но знай, мы тебя найдем, мы тебя приговорили. Тебе не жить по любэ…
– А еще сыграть не хочешь?
– С тобой что ли? И во что? В очко что ли твое?
– Да нет, в Гагарина, – Холод схватил его за ворот и подтащил к краю крыши. Адмирал упирался ногами и вопил:
– Какой Гагарин? Ты что творишь?
Холод остановился и заглянул в девятиэтажную бездну – прохожих не было.
– Всё, на голову никому не упадешь, Адмирал. Говори: «Поехали!», – и спихнул его вниз.
* * *
– Только вот не надо, Семен, убеждать меня, что Адмирал гонял на крыше голубей и нечаянно оттуда навернулся!
– Владя, он бухой был. Спьяну и навернулся.
– Семен, мы не в детском саду. Вот это для яйцеголовых Адмирала ты можешь запустить. И то они сейчас за пахана своего рамсить порешили. Ты дело читал?
– Ну читал.
– И чё, ничего не напрягает?
– Ну там же, – начал было Семен, – ничего толком нету.
– Я тоже так думал. И ты знаешь, не поверил, что свидетелей, как он Перца мочил не было. И что рожу он не попалил – не верю. Нашел я одного докторишку, так вот он мне его портретец хорошо расписал. Художник оказался. На вот, посмотри, – он протянул Семену листок бумаги с карандашным наброском.
– И чего дальше?
– Семен, у твоего папы такие связи, подними жопу и доедь до Москвы, покажи ему это дело и этот рисуночек. Пускай пробьют по архивам МВД. Стопудово тебе говорю – пропалился он где-то. Спец высокого класса, ты же сам военный, сам все понимаешь.
– Ладно, ладно, хорошо, Владя, завтра поеду и передам это отцу. Я слышал, пацаны тебя после кончины Адмирала главным признали?
– Ну есть чуток…
– Ну давай это дело отметим. Теперь мы без этого уркагана дела вертеть будем… Эх, нехорошо, конечно, так о покойниках говорить, – Семен подошел к бару и достал бутылку «Джим Бима» , – давай это дело спрыснем.
– Да подожди ты, Сема, мне еще с тяжким наследием царского режима разбираться. И этого пассажира искать, пока он нас не нашел.
– Да ладно, не парься ты.
* * *
Холод сидел в гостиничном номере и смотрел в окно. Чужой город. Чужие традиции, чужие амбиции… на хрен все это ему надо? Жил как жил…Может сесть в поезд и уехать отсюда к чертям собачьим? Деньги-то есть… Просто встать, поднять жопу и на вокзал, взять билет и свалить куда глаза глядят, в другой город. И всё будет нормально… Устроиться на работу, обзавестись семьей, раствориться… Стать просто таким, как все, и жить до тех пор… пока на его пути не встретиться Седой, Адмирал с его псами и им подобные. И всё начнётся заново. Опять бег. Бег от самого себя. Бежать и знать, что всегда за твоей спиной будут маячить люди, которым ты когда-то перешел дорогу, навредил чем-то, как решили они, что-то им должен… Нет! На этот раз надо уходить, обрубив ВСЕ концы. Не он начал эту войну, но ему предстоит ее закончить. Вот так вот нелепо и жестоко. Что поделать? Это жизнь играет по своим правилам. Ему опять суждено взять в руки оружие и убивать абсолютно незнакомых людей, на которых ему, по большому счету, наплевать.