– Так ты что, меня отпустить хочешь?
– Почему отпустить? С тобой Владик поедет. С ребятами.
– Я же сбегу, Сема.
– Куда ты сбежишь? Ты в подводной лодке, Холод. Тебя либо Владик пристрелит, либо мусора возьмут. А тут еще блатные есть, которым ох ты как по жизни накосячил.
– Ты чё, сдурел?! – зло посмотрел на Семена Владлен, – он же Адмирала с пацанами… Ты о чем вообще базаришь?
– Все нормально, Владя. Холод – парень нормальный. Он глупостей делать не будет. Да и вы с ним одного поля ягоды. Стерпится – слюбится. Да и денег заработаете. Ты любишь деньги, Холод? Ну что, договорились? – он посмотрел на бледного Холода, – значит оклимаешься и поедем, да?
– Спать хочу, – пробурчал Холод.
– Так мы договорились?
– А разве у меня варианты есть?
* * *
– Ты совсем сдурел, Сема?! Это же пиздец какой-то! У меня даже слов нет! – недоумевал Владлен, – ты куда отправить его собрался?
– Коркин, ты последнее время стал очень много говорить. В отличие от вас всех, этот человек – профессионал. Ты сам об этом говорил. Во-вторых, он хорошо знает Москву. В-третьих, он в таком говне варился… Расчистит нам поляну – и в расход его.
– Да он свалит!
– Куда ему сваливать? Я его на такой кукан посадил, что ему лучше пойти и сразу повеситься. Он вне закона! Его нет, Владя!
– Ну а пацаны как? – уже слабо сопротивлялся Коркин.
– Да какие пацаны? Слон, Уксус и Хоттабыч? Этим денег дай – и они нормально работать будут. Им на Адмирала насрать. Кто он был? Царек без царства. Плесень. А его Перец, Рыба и Бледный вообще недоноски. Папам ихним кончать на простыню надо было. Стране герои нужны были, а они идиотов понаделали. Не твое это дело. Я уже все решил. Твое дело – если этого чудо-богатыря в сторону качнет – ликвидировать. И давай не будем! Знаешь, у нас там в Москве интересы с черными пересеклись, так что я не уверен, что они его на первой «стреле» не замочат. Не так уж он и хорош, но попробовать стоит.
– Смотри, не пожалей потом, Семен.
* * *
Всех звала Москва. Позвала она и Семена Кондакова. Снился ему страшный сон – стоит он на краю свежевырытой могилы и квакают оттуда жирные черные лягушки, зовут как будто. Просыпался в холодном поту Кондаков, но кроме дуры жены с огуречной маской на лице рядом никого не обнаруживал. И спокойно засыпал дальше.
Ворочался сбоку на бок Владлен. Вставал, курил, включал телевизор и тупо смотрел на попискивающую таблицу, говорившую о том, что вещание закончено.
Забивал косяк Уксус, парился в бане с тремя красномордыми бабенками Слон, Хоттабыч листал какой-то научно-популярный журнал и потягивал с горла «Мартини».
А в это время в Москве укладывал в постель своего восьмилетнего сына чеченец Ахмед с погонялом Аладдин.
Вор Глина, мучимый бессонницей после долгих лет зоны, одиноко бродил по четырехэтажному особняку.
Два братка, Симон и Квас, избивали бейсбольной битой сутенера в Мытищах, продавшего им «трипозную» телку с Ярославки.
В номере «люкс» отдыхали люди Тамаза, молодого «апельсина», перечеркивали белые дорожки стеклянный столик, пойло лилось рекой, и все ждали шлюх, шлюх, шлюх.
А в это время Псих вместе со своим напарником Будылой фомкой курожил дверь квартиры на Каширке, в которой жила одна известная престарелая актриса. Дверь поддалась и на незваных гостей уставилось испуганное лицо. Ничего не думавший Псих нажимал на курок, а Будыла уже вовсю копался в шкатулках, доставая фамильные драгоценности.
Не спал капитан столичного ОМОНа Кольцов. Сидел на кухне за початой бутылкой водки и тупо нажирался.
Депутат Госдумы Кондаков – старший веселился на фуршете, провозглашая один тост за другим.
Сидел в старом железном вагончике бывший тренер Гена – Крокодил, курил и гладил белого бультерьера.