– И на хуя тебе это надо было? – Владлен брезгливо посмотрел на избитого Семена, – тебе чего, денег не хватало?
– А я смотрю, вы заодно, – беззубым ртом зло прошипилявил Кондаков.
– Стерпелось, слюбилось, – усмехнулся Холод.
– Зря это ты, Корень, – продолжил Кондаков, – он тебя до Цугундера доведет или завалит на хрен. Один хрен – вам не жить. Ты же знаешь, кто мой отец. А он все про вас знает. Ты же сам мне присоветовал к нему обратиться. Дурак ты, Владя, не на ту лошадь поставил.
– Это ты нас, сука, подставил, – Владлен зло пнул его ногой, – ты нас с черными в блудняк втравил! Из-за тебя всё! Ты сука, Семен! Мы тебе жопу не раз прикрывали, подтирали ее, когда надо…
– А вот это ты гонишь, Корень, ты никто! Без меня ты никто! Отморозок хренов, ты только и умеешь ебальники бить! Ты по жизни такой, недоделанный. Помнишь пацанов в училище? Ведь я все про тебя знаю! Как ты…
– Ах ты тварь!!! – на полуслове оборвал его Владя, схватив обломок водосточной трубы, – на тебе, пидрило гнойное, получай!!! – он с размаху начал бить по уже не сопротивляющемуся Семену. Труба разнесла череп, кровь брызгала в разные стороны, летели осколки костей, к окровавленной трубе прилипли волосы, а Владя еще долго продолжал наотмашь лупить превращенную в кусок мяса голову.
– Хорош, вон мозги уже наружу, – остановил его Холод, – чё, счеты сводишь?
– Да пошел он на хуй, полупидор, папин сынок, блядь! Слон, бля! – проревел Владлен, – подбери эту хуету, вывези куда-нибудь на свалку, пускай крысы этой пàдалью полакомятся!
– Он что-то про отца говорил, – внимательно посмотрел на Коркина Холод.
– Да хуй на них всех! – Владя зашвырнул окровавленную трубу в стену.
* * *
– Да прикинь, Холод, – Владлен плескался в льющейся из вентиля воде, – я с этой поеботой в одном училище учился, на одном курсе. Я, блядь, с армейки туда пришел. Сам знаешь, что такое войска. Я в Сухуми служил, когда там заваруха была, молодой еще был. А у нас старшина был, прапор. Рябов фамилия его. Так вот он нас пиздил почем не зря. Я по ночам заебался хэбэшку от крови отстирывать! Так мы в учебке все от него вешались, а потом стрельба пошла. Я с прапором в патруле были, и еще с одним пацаненком. Ну нас бородачи взяли. Азера, армяне, грузины, местные – хуй разберешь! И прикинь, эта сука денег из кармана достала и ушла! Вот взяла и ушла!!! Я потом только догадался – он, блядь, ихним другом был, оружие им продавал, патроны… а нас в сарае заперли пиздили по пятьдесят раз в день! Месяца три мы там пробыли. Потом наши отбили. Тогда еще никто и не знал, что заложники бывают, рабы. Коляна, кореша моего, один раз два горбоносых вывели и давай на него собак травить, волкодавов. Загрызли они его. Ну, а я как-то выжил чудом. В часть вернулся – а прапор там с медалью ходит. И сразу ко мне, мол вякнешь чего-то – вся часть узнает, что тебя те красавцы как бабу в плену использовали и будешь ты, Корень, пидорасом… А я, блядь, хуй ли, мозгов-то своих не было – стреманулся. Чё пацаны скажут? А вдруг мне не поверят? Наплел тогда прокурору, что прапор нам помогал, действовал как герой, в общем, не стал ничего я говорить про него. Прикинь, на какой развод дешевый попался? Ну, дослужил как надо. Ну, блядь, и в училище пошел. Вот тут у меня жлоба и поперла! Пиздил я там всех подряд. Там, блядь, половина папенькиных сынков на гражданке чуть ли не в жопу еблось, а потом в войска! Там вообще мандец! Я пять рапортов в Чечню писал. Я ведь, блядь, десантник, а не воспитатель ясельной группы. Захожу однажды в сортир, мы тогда вместе с пехотой стояли, а там салага один у старослужащего хуй сосет. Сосет и причмокивает как шлюха последняя. Армия, ебаный в рот! Я тогда этого дембеля ебаного чуть не убил, а молодой этот недоносок настучал на меня. Не мои же солдаты, Холод! Я к ихнему ротному подошел, а он такой же «сладенький» – папа в военной прокуратуре работает. И его отхуячил за блядюшник, который он тут устроил. А он свой гарем и подговорил, чтобы на меня маляву писанули, мол, садюга. Я тогда хуесоса того взял и повесил. И выпиздили меня из рядов ВС.
– А Семен -то тут при чем?
– Да он всю жизнь таким был. Где соснет, где лизнет. Он же всю байду с прапором знал, и все меня на измену сажал. Папа-то у него о-го-го был! Этот прапор потом перевелся, у Кондакова – старшего водителем был. Приезжал как-то папочка в училище – там мы с прапором и схлестнулись. Я его за шкворень схватил. В общем, он признался, что пиздешь это все был, меня так, на понт брал. Я ведь тогда его чуть не порешил. А видно он, когда с Семкой катался, новую историю ему про меня рассказал. Мол, сдался Корень врагам сам лично и друга там своего угандошил, а в части это дело замяли. Вот Сема меня этим четыре года училища и держал. Ходил я за него в наряды, физо сдавал…