Холод крепко сжал руль и посмотрел в зеркало на невозмутимого Хосе, перебирающего на пальцах платиновые четки, которые ему все-таки всучил Вова.
Закончив с туарегами, полицейские затолкали двух собак в фургон, и они принялись мокрыми носами шевелить и обнюхивать траву.
– А это вы интересно придумали, – химик нарушил молчание и повернулся к Хосе, – у нас лучшие собаки, – он кивнул на ротвейлера, который посреди фургона вилял обрубком хвоста, присев возле брикета сена, – они почувствовали. Но вы не переживайте, на таможне так собаки не умеют. Мы своих натаскивали. Ну… понимаете… Чтобы наркотики принимали, как должное, а на все остальное… – химик улыбнулся и начал искать кнопку или ручку, чтобы открыть окно.
Понаблюдав за собаками и тщетными попытками химика открыть окно, Холод нажал на кнопку на панели, и стекло бесшумно сползло вниз.
– Благодарю, – произнес химик и высунулся в окошко, крикнув полицейским, – ну что вы там? Давайте быстрее. Не задерживайте!
– По протоколу работаем, – ответил самый бородатый из них и добавил, – гражданин начальник. Ну чего вы там тормозите? – он повернулся к своим людям, – Давайте уже, заканчивайте.
Собак из фургона убрали, туарегов вернули назад в буханку, и колонна поехала дальше.
– Странные у вас полицейские, – Хосе посмотрел на химика.
– Ага, – улыбнулся пухляш, – они у нас особенные. Объект-то режимный, вот и они у нас все со строгого режима.
– С какого? – не понял Хосе.
– Не важно, – махнул рукой химик и высунул пальчик в окно, – это у нас цех переработки и очистки. Сами понимаете, производство в промышленных масштабах, поэтому приходится все маскировать, вплоть до запахов и выбросов в атмосферу, – он улыбнулся, – конечно, у нас фильтры и очистные на высшем уровне, но все равно… Приходится маскировать, – повторило он, – а это, – он повел пальцем дальше, – склады. Мы отгружаем готовую продукцию и отправляем только железнодорожным путем. Считайте, у нас здесь свой вокзал! Мы планируем и воздухом, конечно, переправлять, но это только скромные планы на будущее, – он посмотрел на Хосе.
Караван машин тем временем остановился возле еще одного поста. Ворота были поменьше, но, судя по всему, как понял Холод, покрепче. Собак на этот раз не было. Их с лихвой заменили совсем бородатые полицейские, на которых форма смотрелась, как на козе седло. Не стесняясь, они облапали машины и туарегов лапами в огромном количестве татуировок, прозвонили металлоискателями, и только после этого впустили внутрь.
Караван покатился дальше с высунувшимся из окна химиком:
– Здесь у нас еще одни склады, служба безопасности, – он кивнул на избушку без окон и без дверей из серого кирпича, – вся территория под видеонаблюдением. Камер здесь более трех тысяч, и изображение с каждой подается на экран с интервалом в три секунды. В случае проникновения на объект, оперативная группа появляется в течении тридцати секунд. А таких у нас групп, – химик поднял пухлый пальчик, – пятнадцать! Так что проникнуть к нам можно только с космоса или… – химик захихикал, – по блату.
– По блату – это у вас блатные… Я знаю, у вас такие есть, – поддержал беседу Хосе, – они хотели со мной работать.
– Ой, блатные – это прошлый век, – химик понизил голос, – раньше они вообще от наркотиков отказывались. Видите ли, им понятия не позволяли, – он снова хихикнул, – а потом поняли, какую денежную тему упустили, и всполошились. Но, как говорится, кто не успел, тот не съел. У нас организация намного солиднее, – пухляш стал серьезнее, – и люди высокого полета, и все на высшем уровне. Производство почти официальное. Мы же фармацевтическая компания. И объемы, и поставки… Почти все легально, – он ткнул пальчиком в вышку, – а вот мозг завода. И его глаза и уши. Так что, – продолжил химик, – я так считаю: кокаин – это своего рода лекарство. Только лечит оно не наркоманов, а здоровых людей, регулируя численность тех, кто употребляет.
– Да, тесно на нашем земном шарике, – кивнул головой Хосе, – только вот вправе ли вы такое решать, кому быть, а кому нет…
– Это говорит человек, который это производит практически всю жизнь. Я слышал, вы даже с Эскобаром были знакомы, – химик уважительно посмотрел на Хосе.