– Кактус твоя текила, – хмыкнул Дятел, – анекдот слышали про нового русского, который текилу месяц бухал и все горло себе колючками обколол, – Дятел заржал, но его перебил Владлен.
– А за окном тем временем был уже почти две тысячи двадцатый год… Кто про смерть, а ты, – он посмотрел на Дятла…
– А чего вообще о ней говорить? – неожиданно заступился за Дятла Сивый, – Нет ее. Мы просто куда-то уходим и не возвращаемся.
– Только не в вашем случае, – добавил Доцент, обгладывая мясо со свиного ребра, – кстати, я вот все думаю, как история с этим заводом вырулится?
– Что-то вы вообще не туда думаете, – остановил их Наум, – эти вон, – он кивнул на Дятла и Макса, – нас чуть под кабздец не подвели, другой, – он посмотрел на Могилу, – Графу моросил на нас. Вон, один Валек молодец. Молчал. Его хоть пытай-не пытай, он не расскажет, как вернулся. Вернулись и вернулись. Хрен с ним. Только вот пускай мне кто-нибудь ответит, на хрена мы такие возвращенцы кому-то понадобились? Ты чего, Холод, молчишь?
– А я не думаю, я ем, – ответил Холод и, зацепив ложкой манту, засунул ее в рот, – думать много вредно, Слав.
– Да все, я уже понял, что я облажался, – Наум взял пульт от старенького телевизора и нажал кнопку.
На экране сквозь полосы появилось изображение девушки диктора.
«Сегодня на заводе… – телевизор засвистел, – произошел взрыв…» – свист продолжился.
– Вова, стукни его, чтобы он фиолетовым стал. Только не сильно, – Наум посмотрел на Вована.
Вован кивнул и хлопнул по телевизору ладонью.
Испуганная девушка махом переоделась в сиреневое пальто, а свист и полосы исчезли. Картинка и звук стали чистыми.
«… по данным нашего источника произошла утечка химических реактивов, которая и вызвала этот взрыв. Сейчас на месте происшествия работают представители Генеральной Прокуратуры и комиссия Роспотребнадзора и Министерства здравоохранения. Уже известно, что при взрыве погиб из членов совета директоров, Максим…»
– Поздравляю, – похлопал в ладони Дятел, – Макс у нас уже дважды копыта отбросил!
– Ну в этом даже есть смысл, – Доцент посмотрел на занервничавшего Макса, – по крайней мере не придется его прятать. Надо будет…
– Ксиву мы сделаем, – вмешался в разговор Баир, – Лёва вон, – он кивнул на друга, ковырявшегося вилкой в банке со шпротами, – через одного знакомца паспортиста все сварганит. Портрет только нужен. Фамилию выбирай, – он посмотрел на Макса, – и все будет.
– Да, – Макс вздохнул и посмотрел на Холода.
– Бывает. Ешь давай, – Холод подмигнул ему.
– Не, – Наум потянулся к бутылке водки, но остановился под тяжелым взглядом Холода, – давай-ка мы вот лучше за Богдана побеседуем. То есть Граф все наши расклады знал? – он посмотрел на Могилу, – Не подумал бы, что ты нас сливаешь. Вроде не птица…
– Птица тут не при чем, – Дятел взял из рук Наума бутылку водки и плеснул себе на донышко стакана.
– Да хрен с ним, – махнул рукой Наум, – просто это же Граф…
– А это мы, – перебил его Холод, – если бы Граф не появился…
– Да, – добавил Доцент, закончивший с ребром и взявший второе, – мне тут маякнули, когда мы назад возвращались, что прокуратура дело на Наума затеяла.
– Зашибись танцуют кони! – процедил Наум.
– Да не будет твоего дела, – успокоил его Владлен, – завода нет, дела тоже.
– Ты еще теперь терпилой вырисовываешься, – добавил Лёвчик.
– Слышь ты, юноша, – разозлился Наум.
– Зря буровишь, Слава, – остановил его Сивый, – ты потерпевший. Завод же наверняка застрахован. Так что еще и бабок срубишь.
– И в наш с Холодом фонд потом вложишь! Или вкладешь… Как там правильно? Короче, вкинешься, – Вова махнул рукой.
– В вас вкинуться – это, считай, бабки выбросить, – процедил Наум, – а теперь еще эта… Система…
– Система «Нипель», – рассмеялся Дятел, – любят они эти все такие названия.