– Прям политика, – рассмеялся Дятел, но Наум не обратил на него внимание и продолжил:
– Но у одного нехорошего есть совсем нехорошие друзья, о которых мы знаем… Лучше бы, конечно, мы этого не знали… В общем, есть за ним надежный тыл, который четверых хороших парней. Того…
– Троих он хочет… того, – поправил Наума Могила, – и этих троих спас самый хороший парень на кладбище. И если бы не он, там бы их и закопали.
– Если уж быть точными, то двоих хороших, – усмехнулся Холод и посмотрел на Дятла, – и одного так… редиску.
– Да ладно уже, – занервничал Дятел, – сказал же все, как было.
– Точно, – кивнул Наум, – кто старое помянет, тому глаз долой. Держи, Дятел, вилку. Меня ткнешь или Холода? А мы тебе это долго припоминать будем.
– Да не, – рассмеялся Холод, – мы не злопамятные, мы просто зло помним. Короче, давай без предварительных ласк.
– Так вот, – продолжил Наум, – конечно, весело, что мы здесь сегодня собрались, но повод достаточно грустный. Грохнуть нас хотят, дорогие товарищи. И наверняка это сделают, если мы никаких мер не примем. Армию, конечно, мы тоже можем собрать. И не маленькую. Только вот как-то с Макса закадычными корешами смысла лично я открыто воевать не вижу.
– Вообще во всем этом мало смысла, – вздохнул Могила, – я говорю, Валька надо искать. Он же по любому где-то засветился. Как-то же он все это время жил.
– А чего сам не искал? – повернулся к Могиле Дятел.
– Так я его и нашел, – ответил Могила, – вначале мертвого, потом живого. А потом…
– Поищем, – остановил его Холод, – я тут с Доцентом поговорил, – он посмотрел на Наума.
– А это чего за кот ученый? – спросил Могила.
– Мент копченый, – ответил Наум, – в натуре мент, не шучу. Ну так доехать тогда до него надо.
– Уже, – ответил Холод, – вон Могилу возьму, и доедем.
– Да, – кивнул Наум, – а потом его к Вове забросишь. У него перекантуешься, – Наум оглядел Могилу, – только маму Вовину не пугай, она у него тетя впечатлительная. Ты вообще за нашего Вову слышал?
– Амбал такой? – Могила задумался, – Квадратный такой, с лицом…
– Доброе у него лицо, – остановил Могилу Наум, – и непосредственное.
– А меня куда? – занервничал Дятел, – к Холоду?
– Так тебе же вроде и у меня в подвале ничего живется? – засмеялся Наум, глядя на шмыгнувшего носом Дятла, – Да ладно, шучу. Я своим сказал, что ко мне свояк с Пензы приехал. Ты это, – он посмотрел на Холода, который снимал со спинки венского стула куртку, – Тею только предупреди, что у нее родственник в Пензе есть, а то Вика спросит… Скажешь, почти до полтинника клювом щелкам. А сейчас о смысле бытия задумался, на работу устроился. Ну и поживет пока у нас.
– И чего мне делать? – не понял Дятел.
– Клювом кивать молча. Если что-то хочешь – по вотсапу мне напиши. И это… стульчак, когда ссышь, поднимай. Не в сарае живешь. Я все-таки замковладелец… Да, кстати, а где наш Дворецкий? – Наум посмотрел на Холода.
– Сбежал от тебя подальше, – ответил Холод, натягивая куртку, – с Геной он, и с остальными. Может Дятла все-таки лучше к Мишке? Там как-то попроще у него.
– Миша как с птицами обращаться не знает, – ответил Наум, – а у меня павлин на Барбадосе живет. Сука, орет, как резанный! В пять утра, как по часам! Мишаня так… колхозник. А я…
– Замковладелец, – ответил Холод и посмотрел на Могилу, который натянул свой брезентовый плащ, – ты это, Наум, дай ему что-нибудь одеть поприличнее, а то он как грибник, который только что из леса вышел.
– И кладбищем от него воняет, – хмыкнул Дятел, обрадовавшийся, что от него отстали.
– Да пускай берет, что хочет, – пожал плечами Наум, – там, в гардеробной. Хотя, он и так вроде ничего, как хипстер, или геолог, по жизни потерявшийся. Доцента им точно не напугаешь. А Вовину маму внатуре можно. Запахом точно, – Наум принюхался и посмотрел на Могилу, – вы что там, мертвячину на костре жарите?