* * *
Дворецкий и Холод вышли из кухни в кладовую и уже собирались направиться в зал, когда в стеклянную дверь кто-то аккуратно постучал.
– Открыть? – Дворецкий посмотрел на Холода.
– А мы еще кого-то ждем? – Холод пожал плечами, а Дворецкий подошел к двери и приоткрыл ее.
– Не ждёте, я хуже татарина, – раздался голос, и под тусклый свет лампы в кладовую вошел Граф, – доброй новогодней ночи, Дворецкий. Не могли бы вы нас оставить с Холодом наедине?
Дворецкий кивнул и исчез.
– Зачем ты здесь? – Холод оглядел Графа.
– Я вообще не к тебе. Так, по случаю, – ответил Граф, – а вот… к Максиму, – он кивнул Холоду на Макса, который сидел, уставившись в окно, за которым кружились слишком грустные для него новогодние снежинки, – Выйди на улицу, Максим.
– Опять что-то задумал? – Холод скривил рот.
– Пошли, увидишь.
Холод вместе с Максом вышли за Графом на заснеженное крыльцо. Холод не успел понять, как Макс, оттолкнув их вместе с Графом, с криком: «Они живы!» бросился к стоящим возле крыльца женщине, высокой девушке и мальчику-подростку.
– Что это? – Холод повернулся к Графу.
– Это то, что он когда-то потерял. А я ему вернул… Это… – ответил Граф, – это его семья. Эффектно, да? – Граф улыбнулся?
– И что ты у него за это попросишь? – Холод недоверчиво посмотрел на Графа, – Или у нас у всех?
– А ничего я не попрошу. Я сегодня Дед Мороз, дарю хорошим детям, которые хорошо себя вели, заслуженные подарки, и да, простого человеческого «спасибо» мне хватит.
– Спасибо, – ответил Макс, обнимающий жену и детей.
– Вот видишь, Холод, ничто человеческое мне не чуждо, – Граф посмотрел на Холода, – знаешь, даже обидно, что мой сын меня демонизирует.
– Сын? – усмехнулся Холод.
– Скажем так… человек, генетически близкий мне, – привычно улыбнулся Граф, – но, видимо, это я заслужил и больше, чем молчаливой ненависти я не достоин, но все-таки ненависть – тоже чувство, – Граф развел руки в лайковых перчатках, – знаешь, я рад, что вы вместе с теми, кого любите, – он кивнул на Макса, пытающегося одновременно обнять детей и вытереть слезы с раскрасневшихся на морозе щек жены, – рад, что сумел вас собрать и между вами ничего не стоит. А, да, забыл… Система. Ты же не закрыл с ними вопрос. Но ты пообещал найти им деньги. Да, знаю, знаю, – он посмотрел на удивленного Холода, – да, я знаю слишком много, но не настолько, чтобы мне было неинтересно жить. Переиначим классику.
– Тебе интересно, как мы будем выбираться из этого дерьма? – Холод искоса посмотрел на Графа.
– Вы выберетесь, – Граф кивнул.
– Почему ты так уверен? – спросил Холод.
– Потому, что я вам помогу. – Ответил Граф и прищурился, – Ну давай, отдавай мне то, что ты хотел, и я полетел. Дед Мороз должен вовремя появиться, и вовремя исчезнуть.
– Что я хотел? – не понял Холод.
– Ну то, что лежит у тебя в кармане. Кажется, ключ от домика под черепичной крышей в таком добром старом баварском стиле.
– Ты опять следил? – Холод нахмурил брови.
– Нет, просто помог Дворецкому и Марку с недвижимостью. Так, чтобы они не заметили. Кому-то сундук, кому-то замок. Каждому, как говорили злые нехорошие немцы, своё.
– И ты его возьмешь? – Холод вытащил из кармана брюк ключ.
– Возьму, – рассмеялся Граф, – представь себе, возьму. Может когда-нибудь мне захочется простого человеческого счастья в эдаком Доме Солнца. Когда-нибудь потом, не сейчас.
– Почему не сейчас? – не понял Холод.
– Потому что я своего счастья пока не заслужил, – его лицо стало совершенно серьезным, – я помогу вам, – произнес Граф и словно тень исчез с повалившими с новой силой хлопьями снега.
– Ну что, Макс, давайте в дом. Бери свое счастье и вперед. До Нового Года минуты остались.
* * *
Подмосковье. 30-ый километр Рублево-Успенского шоссе, 31 декабря 2019 года.
– Да… Сорок миллиардов, – мужчина посмотрел на Фаину, – заманчивая перспектива. Ну а если это всё блеф? Красивый, но всё-таки блеф. Ты подарила им деньги, освободила их от нашего присутствия. Ради чего?