1 глава-4
Тея шла по городу.
"Интересно, - мелькнуло в ее голове, - мне кажется, или в этом городе всегда осень?" – она грустно посмотрела на облезлые желто-серые дома, которые лет пятьдесят облизывал осенний дождь, пачкал серый снег и выжигало до тла жаркое летнее солнце. Подслеповатые, давно немытые окна, смотрели на Тею, словно хотели ей что-то сказать.
Она вспомнила старушек, которые, казалось уже в шесть утра вытащили свои подушки, закутались в демисезонные пальто и заняли свои наблюдательные позиции, встретив и проводив девушку словами: «О! Шалава у Михалыча новая! Ой и влетит ему и от Ираиды, и от Людки, и от этой…»
Тея рассмеялась, представив, как бабули, воспитанные на ток-шоу Андрея Малахова «Что делать, если у моего мужа любовник», раскроют рты, увидев Кирилла, который обязательно попрется за пивом и сигаретами… Главное, чтобы не за новыми приключениями…
Тея выдохнула и шагнула навстречу новому городу.
Казалось, подслеповатые дома преследовали ее, пытаясь повнимательнее рассмотреть и понять, кто же она такая.
В первую ночь на раскладушке Тея поняла одну очень важную вещь. Может видят эти дома и плохо, но слышат очень хорошо. За стенкой слева сначала били посуду, кричали, рыдали, а потом полночи скрипели кроватью. Сверху вначале пели, потом танцевали, затем громко «уважали» друг друга, а в конце грохнулись мимо кровати прямо посреди комнаты, всколыхнув старую совковую люстру прямо над ее головой.
Этажом ниже кто-то слезно обещал, что он завязал, что больше так не будет, и тщетно ломился в закрытую дверь…
Тея никогда раньше не бывала в таких городах и не видела таких домов. В ее домах все было надежно скрыто от посторонних глаз и ушей за тяжелыми железными дверьми и тонированными стеклопакетами с «римскими» шторами.
Здесь же вся жизнь была выставлена на показ, словно белье, которое «сушилось» на веревках в каждом дворе под мелким накрапывающим дождем. Но, казалось, жителям было абсолютно все равно. Они, как зомби, каждый день по одному и тому же маршруту брели в школу, на работу или просто по своим делам. И словно огромный маяк над этим городом возвышались три огромные дымящиеся трубы.
Тея подошла к палатке и попросила пачку сигарет. Продавщица одарила ее тяжелым взглядом и насыпала ей сдачу с тысячи рублей мелочью, словно намекая – такое здесь не курят!
Тея задумалась. О многом, из того, что было в Москве, ей придется надолго забыть. Придется забыть об уютных кафе с ее любимым капучино с круассанами, о клубах с легким налетом джаза и горьким привкусом аристократической богемы, о кинотеатрах с фильмами Мастрояни, о картинных галереях с экспрессионистами…
Она затянулась сигаретой и тут же ее выкинула:
- Чертов Кирилл! Себя бы тут не забыть!
Из этого состояния девушку вернул в реальность мужичок в шапке «петушок» с надписью «Хоккей», попросив «рублей пять на опохмелиться», зачем-то назвав ее «сеструхой».
Тея протянула ему полтинник и спросила, где здесь больница. Мужичок проникся, назвал ее уже «дочей» и посоветовал «туда лучше не ходить», ткнув пальцем в никуда, сказав, что «там» надо повернуть налево.
Пока Тея переходила дорогу, откуда-то из подворотни выскочила грязная «восьмерка» и, обдав ее водой из лужи и хрипящей музыкой негров почему-то на русском, помчалась вдаль.
Не успела Тея хоть что-то понять, как идущая рядом старушка покрыла «гонщиков» отборным трехэтажным и кинула вслед авоськой с торчащими из нее желтыми огурцами. «Восьмерка» развернулась, оттуда вылезли прыщавые малолетки и ответили бабке тем же. А один из них подхватил авоську и прыгнул с ней в машину, которая тут же унеслась вдаль.
А Тея продолжала идти и изучать то место, в котором ей придется оставить какую-то часть своей жизни. Так она оказалась в парке. Но картину почти левитановской осени портили подростки, сидящие с ногами на лавочке и с самого утра пьющие пиво. Тея не стала здесь задерживаться и пошла дальше.
Казалось, дома преследуют ее. Белье во дворах, торчащие в небо палки антенн… будто все они хотят стрельнуть у нее денег на «опохмелиться» и на «лучшую жизнь».
Настроение совсем испортилось, когда она увидела какого-то паренька, пытающегося на четвереньках перейти улицу. Он дополз до середины дороги, остановился, вытащил из кармана куртки бутылку, выпил, закурил, подумал о чем-то о своем, после чего занял исходную позицию и продолжил свой путь дальше.