- Слушайте, - Доцент посмотрел на прапорщика, - надо поднять дела заключенных. Как думаете, они сохранились?
- Эти точно сохранились, - кивнул Федорыч, - они в сейфе лежат. Ключ от него потеряли, и открыть никто не смог. А то бы уперли. А он стоит целехонький.
- Ну вот сейчас борщ поедим, - Доцент размешал сметану, - и посмотрим.
Прапор кивнул.
2 глава - 4
Река Бикин. Стойбище удэгов. Лето 2014 года.
Леха уверенно вел старенький УАЗик по выскакивающим прямо под колеса болотным кочкам.
- Вообще этот поп – жук еще тот, - не отрываясь от руля, он стряхнул пепел сигареты в окно, - жизни от него тут никакой. Приехал. Дом ему дали. Оклад положили. Он для начала по местным прошелся – типа человек божий, за душой, окромя веры ничего нету, покормите Бога ради. Ну, у нас-то народ добрый, поперли ему. Так он чего, сукин кот, сделал – икры у нас набрал и на трассе ей торганул. Тарелку с телевизором привез. Ну, наши-то как… Поп – значит начальник. А он службу начал вести. Велел колодец ему выкопать. Ну наши подрядились. Дело-то божье. Да не только колодец, а еще и избу новую построили пятистенку, с гаражом и баней. А он чё? Воды с речки наберет, назовет ее святой и продает по сто рублей. Но это еще терпимо было. Цветочки. Тут попадья к нему приехала. Юбка – срам один, даже жопу не прикрывает. Все медведи с лесу поглядеть повылазили, не то, что мужики местные. Побыла попадья неделю, да уехала. За ней вторая приезжает, другая. Жопа еще больше, и сиськи, как у коровы, в титятник не помещаются. Потом третья. У той ноги с ушей растут. Ну а когда уж две сразу приехало, да еще и китайки, наши бабы зашумели. Он притих. Жалобой его напугали. Тогда он церкву строить начал. Денег со всех собрал и полгода сказками мурыжил, что ее где-то там собирают, а потом целиком нам привезут. Потом мы еще на колокол сбрасывались, на крест ему нательный. На это он вроде как джип купил. Но не скажу точно. Потом вообще пропадать стал. Мы его раз в несколько месяцев видели и все. Потом милиционеры приехали. И выяснилось, что возле Савоськиного дома кто-то коноплю сажал. Поп, конечно, открестился, они ее скосили. Тогда он совсем утих. А потом Подю нашего обокрали. Люська вам рассказывала. Все на него грешат. Тут к нему людей много разных шатается. Дела мутные. Тут как-то брата троюрОдного бабы моей попросил до Яра свозить по реке. Мешками какими-то загрузил. А брательник и говорит – там шкуры медвежьи были. Так что наверняка этот поганец чего-то знает. Дед-то мой может умишком-то и тронулся со своими духами, но правда-то за ним.
- Что у него с глазом? – Холод повернулся к Лехе.
- Так с усатым в тайге встретился. Вот они с ним глазами и поменялись.
- В смысле? – спросил с заднего сиденья Вова.
- Он дедовский выцарапал, а тот ему проткнул. Так что теперь по этому миру с двумя глазами на двоих шастают. С тех пор дед камлать-то и начал. Вначале ненадолго. А потом и по неделям в себя не приходил. Я раньше в тетрадку за ним записывал, а потом понял – пустое. Все равно так и будет, как он сказал… Вы не думайте, что я в это все не верю, - он поглядел на Холода, - верю. Только боязно. Вдруг деда чё такое скажет… Поэтому и стараюсь деду не особо слушать. Он много чё наговорил. Ему люди верят, а не Савоське с врачами. Бывает, привезут какого мальца, кажись уже все, подохнет, а деда о чем-то с духами пошепчется, травки даст и все. И дальше поскакало дитё. Живое и здоровое. У нас-то почему с Люськой детей нет – дед чужое забирает, а свое отдает. Мы вот думаем с детдома кого взять. Но деда пока не разрешил. Говорит: «Рано. Со своим пытайтесь. Получится».
- А чё этот из себя Савоська представляет-то? – спросил Баир.
- Проходимец, - ответил Леха, - у него такая ж, как и у тебя живопись на руках. Тоже, видать, сиделый. Но бумаги проверили – да, поп. А с бумагой-то не поспоришь, - Леха повернул руль налево, - а с другой стороны – какой сюда нормальный поедет? Сиделый – не сиделый… Это ж неважно, главное, чтоб душой чистый был. Всех обмануть можно, а тайгу не обманешь. Она все равно свое возьмет, а чужое пережует и выплюнет.