Звуки становились все тише и тише, и мужчина позволил себе расслабиться и убрать руку с оружия.
- Какой-то ты сегодня нервный, - черная бровь скептически выгнулась, а на губах играла полуулыбка. Когда-то он отдал бы все за эту улыбку. Когда-то…
- Да вот, мне впервые хочется вернуться домой, - спокойно произнес Леон.
- Неужели? - голос женщины стал почти мурлыкающим. - И что ты там будешь делать? - поинтересовалась вкрадчиво. - Просто… у меня была одна мысль, - она скользнула к нему близко-близко, почти касаясь плечом. - И я думаю…
- Я женился, Ада, - спокойно, без каких либо эмоций, прервал ее мужчина.
Черноволосая женщина с явной азиатской кровью, а ярко-красном, облегающем платье, с впечатляющим разрезом до середины бедра, осеклась. За идеально выстроенной, участливо-ласковой маской, проступило искреннее изумление.
- Что?
Вместо ответа, он лишь поднял правую руку показывая простое золотое кольцо на безымянном пальце, которое уже не вызывало отторжение и желание снять и убрать подальше. Хотя, наверное, это неправильно, таскать побрякушки на работе. Эта мысль пришла к нему впервые, так мужчина привык к этому атрибуту брака. Не мешается и ладно. И есть не просит. Но, наверное, его все же стоит убрать. Подумав, Леон, не обращая внимания на замершую соляным столбом некогда любимую женщину, покопался в карманах, найдя какой-то шнурок, кажется забытый Рани, яркого красно-синего цвета, внутренне посмеиваясь от абсурдности ситуации, надел шнурок с кольцом на шею.
- Ты… - отмерла Ада, ее голос сорвался. - Это правда?
- Абсолютная, - невозмутимо подтвердил тот, пряча украшение за ворот.
Мужчина смотрел на эту красивую, эффектную женщину, пряча в душе редкие вспышки боли, которую она вызывала в его душе. Любил ли он ее? Да, несомненно. До сих пор, даже воспоминания о ней, вызывали нежность и отчаяние. Любит ли он ее сейчас? Возможно, но не так, как раньше. Боль никуда не ушла, но значительно притупилась, позволяя мыслить здраво.
- Кто? - лицо шпионки исказилось. Маска с тихим треском осыпалась, являя истинные чувства. Мягкие черты лица заострились, а в черных глазах застыла безуспешно скрываемая ярость… с затаенным отчаянным неверием.
- А это важно? - Леон вернул ей полуулыбку.
- Почему? - ее голос сорвался до хриплого шепота.
Пауза затягивалась, он не знал, что ответить, а она отчаянно его ждала.
- Потому что, - медленно начал, заставив азиатку затаить дыхание, - устал. Дико устал от этого всего, - обвел руками маленькое грязное помещение, некогда служившее кладовкой для крупы, что сейчас хрустели под ногами, ведь нынешним обитателям она уже не нужны. - Устал от всех этих смертей, ходящих трупов, биологического оружия и прочей дряни. Это все меня просто задолбало! Хочу вернуться домой, к нормальному ужину… Да хотя бы к телевизору, где оказывается, иногда показывают что-то кроме сводок новостей!
- Говоришь, как старик, - ядовито прокомментировала Ада.
Тот задумался.
- Ты права. Проведенные дни в этом безобразии, - кивок в сторону выхода. - приравниваются к целым годам.
- Ха? - черная бровь скептически выгнулась. - Неужели, ты так тонко намекнул, что я старушка, которой пора обзавестись парой сопливых недоразумений и смотреть не менее сопливые сериалы по вечерам.
- Ты на это не способна, - сухо отозвался Леон.
- А ты предлагал? - голос женщины почти сорвался на шипение, в котором явно прослеживалось непонятное отчаяние.
- А ты бы согласилась? - твердо глядя прямо в черные глаза вопросил агент. В голубых глазах был лед.
Никогда. Никогда он не смотрел на нее таким взглядом. Именно ОН. Лишь раз, в Испании, под действием паразита, у него был похожий взгляд, но тогда это был НЕ он! Азиатка содрогнулась, но взгляда не отвела. В черноте ее глаз, горело, испепеляя изнутри, корежа душу, отчаяние.
- Нет, - еле слышно выдохнула.
Они замолчали, как-то вяло прислушиваясь к окружающей обстановке. Вроде все тихо, и пора уходить.
-Ты… любишь ее? - голос Ады нарушил тишину, и Леон задумался.
- Не уверен, - пожал плечами, и женщина встрепенулась. - Но я очень ее уважаю. За силу духа. За попытки вернуть хоть что-то в нормальное русло. Я доверяю ей. Я буду спокоен, когда она будет за моей спиной. И нет, - продолжил, не давая шпионке и рта раскрыть, - я не буду ей изменять. Просто потому что она этого не заслужила. Ада, - звук имени заставил ту содрогнуться, - как прежде уже не будет.
С этими словами он вышел. У него довольно жесткий график, надо еще успеть на вертолет.
Агент уже не видел, как в маленькой кладовке упрямо сжимает дрогнувшие было губы женщина в ярко-красном платье…
========== 8. ==========
Тик-так, тик-так, тик-так…
Когда-то ей казалось, что самые длинные секунды между выстрелами, особенно, если ты стреляешь в окруживших зараженных.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Но секундная стрелка сегодня движется еще медленней.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Кажется, минула уже целая вечность, но… с трудом сфокусировав взгляд на циферблате, она поняла, что прошло менее получаса.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Если Клэр что-то и ненавидела сильнее компании «Амбрелла», так это ожидание.
Просто сидеть за столом, невидящим взглядом глядя на часы, и знать, что ты-то в полной безопасности, когда он рискует своей жизнью.
И неважно, кого она ждет. Леона или Криса.
Куда как проще оказаться, пусть и один на один, со всеми теми созданными благодаря вирусам монстрами. Пусть даже имея один пистолет. Пусть даже отчаянно удирая от кажущейся неизбежной гибели.
Но не так… ждать. Сидеть на безопасной кухне и до рези в глазах смотреть на чертов циферблат с невыносимо медленной секундной стрелкой.
Женщина хрипло выдохнула, смаргивая слезы, кажется, она даже забыла моргать. Одним глотком выпив уже не просто холодный, ледяной чай, устало переведя взгляд на окно, где занимался рассвет.
Такой же, как тогда… в Раккун-сити… Когда она оставила за спиной раненного и ребенка. И это не меньший стыд, чем смерть Стива.
— Клэр? — в кухню вошла зевающая Рани. — Доброе утро.
— Утро, — уголки губ той чуть дрогнули, когда она обернулась к девочке.
Прошла уже вторая ночь, когда малышка не кричала от кошмаров, борьба с которыми выматывает не меньше ночи беготни в компании бродячих трупов и мутаций разной степени отвратности.
И это тоже победа.
— Клэр… — Рани помялась и бросила на нее почему-то смущенный взгляд. — Ты спать вообще не ложилась? — выпалила вопрос.
Та недоуменно выгнула бровь, неопределенно пожав плечами.
— Что будешь на завтрак? — поинтересовалась, исследуя содержимое холодильника. — Бутерброд, яичницу, омлет?
— Кофе, — Рани присела за стол. — И бутерброд.
Завтрак проходил в гробовом молчании, а девочка замечала лишь нервные, механические движения женщины, и то, как она с явным трудом, даже отвращением, заставляет себя вгрызаться в несчастный тост.
— Ты беспокоишься за него? — спросила внезапно, отчего Клэр едва не поперхнулась кое-как надкусанным куском хлеба.
— Странный вопрос, — пожала плечами та, и замолкла. — Разумеется.