В брюхе у гордо-недовольного Ежи, при упоминании пищевого довольствия, булькнуло настолько явственно, что мы не смогли сдержать смеха. Расслабился и он.
— Я скоро, — сказал ушастый, поднимаясь. — Вон компашка сидит, пьяненькая, — кивок головой в направлении пятёрки мужчин в плавках и с осоловелыми лицами, попивающих что-то из спрятанных в пакеты бутылок. — Попрошу у них коммуникатор и узнаю адреса.
— А акцент?
— Попробую без него… Да ладно, они бухие, вникать не станут.
Всё так и оказалось. Через пять минут взводный умник уже стоял рядом с нами и победно поглядывал сверху вниз.
— В городе два приюта. Выбирай, какой больше нравится.
— Да любой… Тот, что поближе.
— В любом случае пора выходить. Оба не близко…
***
… Жили сиротки весьма неплохо. Территория приюта, обнесённая декоративной оградой, более всего напоминала маленький парк. Раскидистые деревья, мощёные дорожки, скамеечки для отдыха. В глубине — детская площадка и маленькое поле для игры в мяч. Всё ухоженное, будто напоказ.
В центре всего этого великолепия расположились два трёхэтажных здания с примыкающими к ним пристройками. На дорожках — фонари, в окнах — свет. На втором этаже через приоткрытую раму доносится музыка и нестройные детские голоса, а вот снаружи пусто.
— Все по комнатам сидят, — пояснил Сквоч, внимательно всматривающийся в куда-то в сторону. — Режим соблюдают.
Вдоль ограды оказалось людно. Прохожие, не обращая внимание на приют, спокойно дефилировали по тротуару, болтая о своём.
Это не укрылось от бесфамильного, выразившись в его горячем одобрении:
— Толковые тут старшаки. Где живут — не гадят. У кого какой размер лапы? По тряпкам мы, вроде, одинаковые… — я назвал, Брок тоже. Сквоч повторил вслух, для памяти, а потом подошёл к ограде и стал примериваться, где половчее перемахнуть. — Ждите.
— Где?
Торчать на виду у всех не хотелось. Парочка молодых лбов, ничего не делающих посреди тротуара, слишком заметна.
Проблему бесфамильный решил оперативно.
— За мной перебирайтесь. Выберете поукромнее уголок и сидите… Да хоть там, за песочницей! — за детской площадкой с качелями и всякими каруселями действительно виднелась зона, оборудованная для самых маленьких. За ней — чернота. — И от меня подальше держитесь.
Подавая пример, он, улучив момент, перемахнул на приютскую сторону. Я перебрался следом. Брок — последним.
… Вернулся бесфамильный где-то через полчаса.
— Вроде порешал. Встречаемся за спальным корпусом. Там у них что-то типа укромного уголка. И там нас пощупать попробуют.
— Уверен?
— На все сто. Видел бы ты рожу того мальчонки… И про кредиты Федерации он знает! Представляешь? Я в его возрасте и не слышал о таком! А он — знает!.. Торговался, конечно, паскудник, но больше для приличия. Надеется всё отжать… Подавится. Снимайте носки!
О-о-о… А вот этот фокус мне знаком.
Быстренько скинул туфли, следом стянул довольно ароматные от продолжительной эксплуатации носки. Ощупал. Дырок нет. Сунул босые ноги в неприятно влажную от пота обувь.
Сам инициатор от замысла воздержался, мотивируя тем, что торговать с носками в лапах — смешно.
— Песком набейте… И не бздите! — решил подбодрить бесфамильный. — Никто нас убивать не собирается. Трупы прятать некуда. Разве что рёбра пересчитают.
Получилось коряво. Прямолинейненько. А затея с привлечением приютских плавно перекочевала из разряда креативных в разряд идиотских. Но отступать поздно.
Бесфамильный прав. Нужны одежда, жратва. У меня, к примеру, джинсы на тряпку помойную похожи. Футболка тоже. Сослуживцы от меня недалеко отстали — грязные, пыльные, у Брока дырка пониже колена.
Скоренько набив песком носки, завязали их наподобие колбасок, затем, отойдя в темноту, опробовали на вес и ухватистость. Убедительные подобия кистеней получились, мне понравилось. Убить — не убьёшь, но отмахаться можно.
— Бабло спрячьте!
Мудро… Деньги отправились под бордюр, ограждавший площадку с песочницей.
— Идут!
Приютские вывалились из-за жилого корпуса не таясь, гурьбой в шесть человек. Все как на подбор — здоровые, крепкие, сытые, демонстративно поигрывающие битами для бейсбола в солидных кулаках.
Кто их придумал детьми называть? Почти все выше меня, ростом со Сквоча. Да и в плечах не меньше. Ежи на их фоне — хлюпик лопоухий. Сиротки… Таких сироток надо к делу приспосабливать. Тяжеловозами или переносчиками мебели. Разожрались на казённых харчах, дурь так и прёт.
Однако на бесфамильного приютские никакого впечатления не произвели. Он смерил их взглядом, остановился на идущем впереди прыщавом, круглолицем подростке с маленькими глазками и ниткой редких чёрных усиков над верхней губой.
У него единственного не имелось при себе биты. Руки в карманах кофты, походка стелющаяся, в глазах — насмешка.
— Ты с ним договаривался? — зачем-то поинтересовался Брок.
— Не-а… С тем, с краю.
Тот, кого бесфамильный легкомысленно именовал мальчонкой, имел рост под два метра и нескладную, угловатую фигуру.
— Вещей при них тоже нет, — обратил я внимание на очевидный факт. — Только спортинвентарь.
— Я заметил, — Сквоч пристально изучал того, кого посчитал главным. — Погоди. Принесут. Или не принесут. Как договоримся.
Группа «деточек» остановилась прямо перед нами. Довольная, уверенная в собственном превосходстве, скалящаяся. Но никто не отпустил сальной шуточки, никто не попытался провоцировать. Дисциплина у ребятишек на высоте.
Так же, без единой команды, они образовали полукруг с нами в центре, рассредоточившись таким образом, чтобы не мешать соседу размахивать оружием, если понадобится.
Лишь главный остался на месте, поигрывая желваками и слегка склонив голову на бок.
— Деньги гоните, — лениво растягивая слова, потребовал он вполне взрослым, без юношеской ломки, голосом.
— А то что? — в той же манере ответил бесфамильный, будто ни о чём не догадывался и пятёрку с битами в упор не видел.
Предводитель правила игры принял, радостно пояснив:
— А то мы огорчимся и вы упадёте. С переломами и сотрясениями.
— Да ну?
— Ага.
— Гы… — вырвалось у Сквоча. — Может, пока не поздно, копов вызовешь? Тут ребятишек обидеть могут, молочко отобрать. Я про вас, если что… Подстрахуешься заранее.
Подросток с усиками наморщил лоб, пожевал губами.
— Не по местному болтаесь. Откуда ты?
— Оттуда. Для чего спрашиваешь?
— Интересно… Ты про деньги помнись?
Из кармана кофты появился складной нож. Щёлкнула кнопка, лезвие выскочило из рукояти, остриём к бесфамильному.
— Х-хе, — показушная угроза его не смутила. — Ты же соображаешь, что если бабло у нас и имеется, то мы его припрятали?
— Вполне. Того, что при вас, нам достаточно.
— И не хочешь забрать всё? — наш переговорщик сунул руки в карманы брюк и подошёл к главарю практически вплотную, так, что кончик ножа упёрся ему в живот.
Прыщавую рожу сиротки исказила неприятная, пренебрежительная гримаса.
— Смелый?
Его товарищи захихикали, в предчувствии надвигающегося мордобоя перехватывая биты поудобнее.
Мы с Ежи тоже насторожились. Вечное добродушие нашего сослуживца внезапно показалось криво надетой маской, за которой скрывается какой-то другой бесфальмильный, незнакомый нам. Совсем другой.
— Смелый, — подтвердил Сквоч и молниеносно ударил предводителя в челюсть. Коротко, снизу, аж зубы лязгнули.
Рука, против ожидания, не вернулась в положение, уместное при бойцовской стойке, а пошла в сторону, раскрывая кулак. Другая рука проделала тот же самый манёвр.
Казалось, он хочет бросить заклинание, сбивающие противников с ног. И я оказался недалеко от истины. Стоявшая по обе стороны от почти рухнувшего на дорожку предводителя парочка неуклюже взмахнула спортинвентарём, но не для удара, а приближая кулаки тыльной частью к глазам.
— Ёпа…
Перетекая мимо приземляющегося на спину главаря, Сквоч уже подхватывал чужой нож, отлетевший в травку.