— Аккуратнее! — прошипел он, разворачиваясь к намечающемуся побоищу.
… Оставшаяся троица приютских опомнилась, каждый попытался попасть толстым концом своего дробящего оружия по головам несговорчивых противников. По моей метили двое, по Броку — один.
Прыгнул назад, давая обоим подросткам «провалиться». Неумение работать с дробящим оружием сразу бросалось в глаза. Слишком сильно замахнулись, вкладывая в удар всю силу. Сержант бы за такое разгильдяйство сгноил.
«Удар должен быть выверенным и точным, — внушал он на занятиях по рукопашке. — В противном случае — проиграл. Враг обязательно использует любой шанс, любую промашку».
Эти же мудозвоны малолетние на количество понадеялись, на удаль подростковую.
Носки с песком приятно пришли в движение. Разум отключился, тело двигалось на вколоченных рефлексах.
Чем там занимались товарищи — не смотрел. В них то же самое вбито, так что пусть соответствуют высокому званию рядовых Федерации.
Завернул вправо, градусов на шестьдесят, заставляя любителей бейсбольных бит выстроиться в косую линию по отношению ко мне. Дальше смещаться не стал. Нужно видеть обоих дуралеев, иначе могу какую-нибудь подлянку и проморгать.
Носок по дуге направился в рыло ближнему, туфель под его коленную чашечку. Ага! Не ожидал обманку? Моя же ты деточка, ишь как скрючился, на ножку припал… Больно, наверное?
Второй недоумок с перекошенной от ярости физиономией попытался обогнуть собрата по приюту и, одновременно, треснуть меня по черепу.
Повторяешься, убогий. Беда у тебя с фантазией. С первого раза не вышло, так ты повторить решил? Позорник…
Я ошибся. У него получилось меня удивить. Летящая сверху бита смогла изменить траекторию и бросилась вперёд, целясь закруглённым концом в грудь.
Пришёл черёд второго носка, нацеленного отбить оружие вообразившего себя пикинёром ушлёпка.
Набитая песком ткань ещё только начинала свой путь, а мой противник уже падал. Вмешался Брок, с размаху толкнувший горе-бойца в бок и применивший жёсткую подсечку.
Молодого будто торнадо подбросило, заставив в падении зацепить ранее подбитого мной товарища. Упали оба.
— Морды слишком не уродуйте! Им потом воспитатели весь мозг выжрут… — хрипло, с отдышкой прорычал бесфамильный, возникая рядом с Ежи и награждая пинком в брюхо ближайшего к нему приютского.
Того самого, что мне в грудину метил.
От удара сиротка блеванул. К счастью, не сильно. Пахучая жижа почти вся осталась на подбородке, свешиваясь к земле липкими соплями с вкраплениями полупереваренной пищи.
Бе-е-э… Однако пора менять оружие.
Бросив носки, я подхватил обе биты и крутанулся, оценивая обстановку.
Бой окончен, победа за нами. Безжалостные тренировки на маяке победили юношескую наглость и кажущееся важным численное преимущество.
Крови вроде бы не видать.
Побеждённые постанывали, пытались подняться, однако никто из них не голосил, не звал на помощь, стоически перенося боль.
— Свой, что ли? — подал голос главарь, успевший усесться и осторожно ощупывавший челюсть. — Приютский? Про морды — в точку. Проверяют… Городские, обычно, специально стараются в репу бить. Чтобы нас потом дополнительно покарали… И ачем песком в лицо свыряться? В моргала ведь попал!
Действительно, его подручные, те, что справа и слева стояли, тёрли рожи кулаками, не забывая поглаживать опухающие скулы.
— В какой-то степени свой, — подтвердил бесфамильный, поигрывая отобранным ножичком. — Тоже без предков рос.
Предоставив Сквочу право довести беседу до логического конца, я и Брок контролировали остальных обитателей приюта, однако вели они себя смирно, благоразумно не поднимаясь на ноги, целиком полагаясь на предводителя и заинтересованно прислушивались к разговору.
— Что с товаром? — инициатор торговой операции, словно и не случилось ничего, продолжил болтать с прыщавым. — Сделку до конца доводить планируешь?
— Почему нет? — философски ответил тот, оставив челюсть в покое и переходя к пальпации затылка. — Его отпусти, — кивок на детинушку, осмелившегося прыгнуть на лопоухого, — Принесёт.
— Пусть валит.
— Он быстро, — заверил главный, — Мы собрали то, что ты просил.
Ухмылка Сквоча оказалась красноречивее самых подробных разъяснений. Он именно так и предполагал — сначала на зуб попробуют, а потом, если не срастётся, перейдут к обычной торговле.
— Эти тоже не нужны.
Дождавшись согласия вожака, оставшиеся сиротки, кряхтя и ковыляя, заспешили к жилому корпусу.
— Я встану?
— Валяй… Пока шмотьё тащат, подскажи — где нормальным людям можно затеряться?
— В четвёртом округе, — вопрос прыщавого не удивил. — Там гетто и высотки. Копы, правда, по улицам частенько катаются, но в дома не суются. И местные… с ними сами утрясайте. Если аплатите — легко договоритесь.
— Откуда знаешь?
— При соверсеннолетии государство выделяет квартиру кадому воспитаннику. Где подесевле… Десевле всего в четвёртом округе. Там много насих… Адресок дать?
— Не надо. Разберёмся.
… На аллее возникло две фигуры — побольше и поменьше. Каждый нёс объёмную сумку.
— Деньги гони, — завидев носильщиков, потребовал главный. — Сам видись — я свою часть сделки выполнил.
— Перетопчешься. Для начала посмотрим, что внутри.
К моему большому удивлению, в сумках, помимо трёх комплектов новой одежды, белья, кроссовок и кепок с длинными козырьками, оказались вожделенный лопоухим планшет в заводской упаковке, молодёжные рюкзаки, печенье в пакетах, бутилированная вода и две подушки с четырьмя одеялами.
— В плансете абонемент на три месяца. Спонсоры расстарались, — прокомментировал главарь, точно заправский продажник.
— Подходит…
Основательно осмотрев товар, бесфамильный достал пару банкнот и протянул их прыщавому.
— Как добазаривались.
— Верно.
— Палки завтра заберёте. Пришлёшь кого-нибудь пораньше, пока дежурные дрыхнут.
— Не учи, — пряча деньги, по-взрослому сказал приютский, без спросу поднимаясь на ноги и поворачиваясь к жилым корпусам. — Счастливо оставаться…
— Бывай…
«Деточки» последовали за лидером, ни разу не обернувшись.
Дождавшись, когда они скроются из виду, Брок поинтересовался, любовно распечатывая гаджет:
— Почему только две подушки? А одеял четыре?
Вот ведь заучка… И суток не прошло, а уже напрочь позабыл основы службы.
— Потому что кто-то должен стоять на часах, — ответил я за бесфамильного. — Часовому спать воспрещается. Сиротки и вернуться могут… А одеял четыре, потому что на одно ложишься, вместо матраца, другим укрываешься… Где укладываться станем?
Подавив зевоту, Сквоч сложил нож, убрал в карман и ткнул в самую тёмную часть мини-парка.
— Там… Подбираем деньги, жрём, пьём и на боковую. С рассветом уходим. Кто на тумбочке первый?
Глава 7
Стоять на часах мне выпало вторым. Сквочу — последним. Ни я, ни Ежи не возражали против того, чтобы «предутренняя вахта» досталась бесфамильному, тем более он сам на том настоял, причём в ультимативной форме.
Время бодрствования отсчитывали по планшету. Базовой зарядки в нём оказалось более 70 %, однако играть, коротая часы, я не осмелился. Розеток поблизости нет, а инфа из сети в любой миг может понадобиться.
Так и сидел, привалившись спиной к дереву, считая от скуки звёзды и изредка наблюдая за проезжающими мимо приюта автомобилями.
Разбудив товарища, шёпотом доложил об обстановке и с удовольствием завалился досыпать на нагретое чужим телом одеяло. Хорошо, что никто из нас не храпит, а то пришлось бы регулярно пинать беспокойного сослуживца для соблюдения режима тишины.
Хорошо…
— Вит! Просыпайся! — голос сопровождало лёгкое потряхивание моего плеча. — Утро.
Открыл глаза. Какое, к чёрту, утро? Темно же совсем.
— Вставай, вставай! — надоедливый Сквоч продолжал настырно выдёргивать меня из сладких объятий сна. — Разговор есть… Брок!
— Встал, — хмуро донеслось поблизости. Послышался зевок. — Спину ломит. Одеяло — плохая замена матрацу…