Умозаключения от этой информационной пустоты напрашивались самые гнусные. Сайт Федерации тоже молчал.
Влипли парни. Но за что?
За подрыв маяка и гибель людей…
… Постепенно, шаг за шагом мы вливались в этот мир. Сон по утрам стал дольше, просмотры всевозможных каналов стали заканчиваться глубоко за полночь, и, как следствие несоблюдения распорядка дня, привычный график «день/ночь», сбился.
… «Бодрячок», заставивший широко распахнуть глаза и осознать, что больше валяться я не могу, настиг под утро. Поворочавшись, с неудовольствием поднялся и, посетив санузел, начал придумывать, чем бы себя занять.
Долго стараться не пришлось.
Прихватив магнитный ключ от входной двери, я взял пакеты с мусором, ждавшие своего часа с самого нашего заселения, и, стараясь не шуметь, вышел в коридор.
Спустился по лестнице, свернул к помойке. Её так и не убрали. Мусорная гора за время нашего пребывания успела подрасти, бесформенной кучей высясь почти на дороге. Ни отдельной санитарной площадки тебе, ни ограждения. Скотство, как оно есть…
Пристроив пакеты на кучу, собрался идти обратно, как вдруг нетвёрдые шаги, доносящиеся из плохо подсвеченного уличными фонарями сумрака, заставили напрячься.
Кого это ещё носит?
— Неверна-а-ая любо-о-овь… — томно, фальшиво пропел женский голос с перерывами на икание. — Неве-е-ерная…
Пьяная, что ли?
Вслед за непритязательным мотивчиком показалась приземистая фигура из тех, про какие говорят «поперёк себя шире». Вихляющая, пытающаяся пританцовывать в такт и совершающая неумелые движения мощным тазом в стиле «тверк», вообще никак не вяжущимся к лирической стилистике песни.
Прятаться или убегать я и не подумал. Зачем? Паранойя, конечно, наше всё, но и с ума сходить не следует. Человек у помойки — дело бытовое, обычное, а вот бегающий по ночам типчик привлечёт всех, кого не надо.
Усмехнувшись, я без спешки пошёл обратно, к подъезду.
— Молодой человек! — игриво, с хрипотцой обратилась ко мне подгулявшая особа, каким-то чудом различив мой силуэт. — Помогите даме.
Вот привязалась!
Сделав «морду кирпичом», попробовал отмолчаться. Пройдёт и забудет, а мне досужие разговоры с пьяными женщинами ни к чему.
— Молодой человек, ну помогите, пожалуйста… — бочкообразная фигура прекратила танец и, переваливаясь на коротких ногах, пошла мне наперерез. — Я вас хочу спросить о важном…
Чудно… Я её вполне нормально понимал, почти не замечая пропущенных или изменённых звуков. Помогли наушнички, толково Брок придумал.
— Ну? — деваться от назойливой особы оказалось некуда. Толстая фигура, верно определив направление моего движения, почти перекрыла линию «помойка — подъезд».
— Давайте прогуляемся. Какая ночь!.. Вы один, я одинока, познакомимся.
Женщина подошла поближе, давая себя рассмотреть. Обычная тётка категории «тридцать с плюсом», в обычной блузе и юбке, минимум раскраски на физиономии, волосы собраны в пучок на затылке. Вроде крашенные… На плече — сумка, в руке — плоская бутылка с ополовиненным содержимым. На шлюху или искательницу приключений не похожа.
Вот только лицо подкачало. Одутловатое, с мешками под глазами, выдававшими любительницу заложить за воротник. И пахло от неё соответственно — смесью алкоголя и желудочной отрыжки.
Приняв моё молчание за заинтересованность, она попыталась кокетничать, напропалую мешая заигрывание с жалобами:
— Вы такой смелый… Не боитесь по темноте гулять… А я боюсь, — ненатуральный всхлип. — И встретить меня некому. Того и гляди, изнасилуют или побьют…
— Сидите дома.
— И рада бы, — ободрилась она тем, что я решился ей ответить. — Но работаю почти до утра. Приходится каждый день рисковать… А знаете, какие вокруг преступники?! Ни стыла, ни совести у них.
Устав говорить, женщина, не поморщившись, отхлебнула из бутылки. Протянула её мне.
Отказался. Тогда она, отсалютовав стекляшкой, сделала очередной глоток, отточенным движением закрутила крышку и растянула губы в улыбке:
— Я — Мелисса.
— Гурут, — припомнил я имя предводителя сироток.
— Очень приятно, — подпитая особа попыталась изобразить книксен, однако покачнулась и едва удержала равновесие.
Внезапный приступ концентрации, нацеленный на сохранение тела в вертикальном положении, явно всколыхнул в тётке все употреблённые объёмы алкоголя, заставив их массированно ударить прямёхонько в мозг.
Выразилось это в сбивчивой, с придыханием, скороговорке:
— Пойдёмте ко мне. Я рядом живу, и любовница хорошая… Этаж у меня первый, жена найдёт — в окно выпрыгнуть проще простого. Детей нет, никто нас не побеспокоит…
Пухлая рука цапнула меня за футболку, притягивая к разгорячённому организму неконтролирующей себя женщины. Допилась тётка, первому встречному себя предлагает. Хотя, кто их знает, местных этих, может, у них это в порядке вещей. Или вообще, так и должно быть. Согласиться, что ли? А вдруг совсем не так?
Фу, как же от неё разит…
— Нет, спасибо. Я не по тем делам, — фраза получилась двусмысленной, но подействовала на Мелиссу отрезвляюще.
— А, — устало протянула она, разом теряя ко мне всякий интерес, — убеждённый заднепроходец… Развелось же вас…
Отпустив одежду и совершив внушительный глоток из бутылки, подгулявшая особа, тяжело ступая, побрела дальше, демонстрируя испорченное настроение и крах всех надежд.
Дав толстухе отойти до предела видимости, я проследовал за ней. Не давала мне покоя пустующее по ночам жильё, о котором мало кто знает. Прямо зацепило за живое. Заодно и пьяную болтовню проверю.
Женщина не обманула. Снова запев, она дошла до соседней многоэтажки, свернула в подъезд, а через минуту в угловой квартире, окнами во двор, вспыхнул свет. Сразу в трёх окнах. В среднем отчётливо ярко, в соседних — приглушённее. Минимум две комнаты… У нас апартаменты поскромнее будут. Кухня да гостиная-спальная. А у неё все удобства…
Вернувшись к сослуживцам и отметив их здоровый, крепкий сон, я включил оставленный на зарядке планшет, завалился на койку и нащупал припрятанные под подушкой наушники.
Радио запело:
— Неверна-а-ая любо-о-овь…
***
История о знакомстве с Мелиссой вызвала бурное обсуждение. Сквоч веселился, пошловато комментируя возможные развития событий; Ежи, наоборот, надолго затих, заинтригованный графиком работы женщины и шаговой доступностью перспективной квартирки.
Вволю наслушавшись однообразных фантазий бесфамильного, он неуверенно излил свои умозаключения:
— Я бы познакомился. Во сколько, говоришь, она с работы чешет?
— На время не смотрел. Под утро. Мимо нашего дома.
Это его вполне удовлетворило.
— Да! Прогуляюсь, посмотрю… Новые связи нам не повредят. Вечно в этой конуре отсиживаться не получится. Денег не хватит, — Брок с вызовом задрал подбородок, подпустив командных интонаций. — С этого дня общаемся только по-местному. Я буду поправлять, если что. И визор, пока бодрствуем, не отключаем, ждём новостей о Федерации.
— И готовим по очереди, — внёс свою лепту бесфамильный, подмигивая. — Чур, я последний в списке…
***
… Намерения обзавестись новыми связями оказались не пустым трёпом. Отношения с Мелиссой лопоухий выстраивал неспешно. Встав пораньше, он дождался её у помойки, опять поющую и опять пьяную.
Познакомился, посочувствовал, изобразил из себя рыцаря, заинтересованного исключительно богатым внутренним миром избранной дамы, галантно проводил, напустив под конец загадочности и элегантно исчез во мгле.
— Нормальная она, — вздыхал Ежи. — Работает на стадионе, уборщицей, потому и домой поздно приходит. Служебный автобус довозит её до остановки, дальше — пешком. Несчастная… Мужа нет, сплошные комплексы по поводу роста и веса. Оттого и пьянствует, неустроенность заглушает.
— И по ночам шляется, маньяка посексуальнее на живца ловит, — Сквоч видел в пьющей женщине неисчерпаемый источник для зубоскальства.
— Хи. Хи, — делано-смешно отчеканил покоритель женских сердец. — Мелисса тут выросла. Для неё четвёртый округ — природная среда обитания. Кто её тронет, если она всех здешних заправил с пелёнок знает? Социум частично изолированный — посторонних не любит, своих — бережёт. Это нам опасно, а ей — приятная прогулка.