— Ну ты её… того? Шпили-вили успел? — бесфамильного интересовали пикантные подробности.
— До квартиры проводил. До порога, — нехотя признался Брок. — И всё.
— Ну, — разочаровано протянул бесфамильный, жаждущий более развёрнутой истории. — Я-то думал…
— Думай дальше. Я не мешаю. Она — человек хороший… Да и не это от неё нужно, — смущённый бубнёж сослуживца звучал как оправдание. — Вит точно подметил — у неё две комнаты, где она почти не появляется. Так что с интимом погодим. Рано. Боюсь, как бы не испортить. Я же для неё — рыцарь, а не мужлан с хером. Ей приятно.
Вся эта напыщенная чушь меня не обманывала. Неуверенность в речи криком кричала: лопоухий, при всех его ораторских талантах, мастер по попаданию во френдзону, но никогда в этом не признается. Слишком нежно он упоминает о толстой тётке, слишком бережно. Такое случается только от отсутствия опыта в общении с прекрасным полом или из-за с детства промытых мозгов о величии женщины. Или от того и другого.
Однако я признавал — тактику Ежи выбрал беспроигрышную. С его талантом складно по ушам ездить и восторженные благоглупости нести — лучше и не придумаешь. Планомерная осада и взятие в нежный плен лучше скоротечного захвата «на одну ночь» и быстрого расставания. Главное, с ухаживаниями не перестараться, иначе дама «перегорит». Ну а даст она ему, или не даст — не моего ума дело. Тут знайке виднее, я ему не помощник… Может, у него фетиш — шарообразные тётки? Или склонность к поиску доминантной особи противоположного пола, чтобы такая… ух! Сильная, страстная, с налитой грудью шестого размера и, одновременно, как заботливая мамочка. Или, наоборот, платонических воздыханий ему вполне достаточно?
Чужая душа — потёмки, а подходящие по вкусу постельные страсти пусть он сам выбирает, лишь бы они на пользу шли.
— Чего ты от Мелиссы добиться хочешь? — вычленил я главное из круговорота мыслей.
— Доверия. Полного и безоговорочного. С возможностью отсидеться при необходимости.
— С половой отработкой? — вскинулся Сквоч, предчувствуя возможность поподтрунивать над сослуживцем.
— Разберёмся, — отбрил его Брок, напоминая. — Переходим на язык аборигенов. Повторяйте за диктором.
Глава 8
… Заканчивалась вторая неделя нашего вынужденного затворничества. Визор опротивел, болтать стало не о чем. Чтобы не переругаться, постановили свести пустое общение к минимуму и не менее двух часов в день уделять спортивным упражнениям, дабы не заплыть жиром.
Так и развлекались. Или отжимались-приседали до потемнения в рассудке, или валялись на кроватях, практикуясь в местном диалекте.
… В оговоренный день нас проведал сиротка Гурут. Забрал причитающуюся плату, пересчитал вещи в шкафу. Намекнул, что за них уговора не было, а мы кое-чем воспользовались без спроса. Куда он клонит — не понял бы только тупой, однако бесфамильный, проводивший переговоры, настолько талантливо изобразил недоумение, что жадный мальчонка заткнулся. До поры.
Когда он ушёл, Брок с умным видом осчастливил нас очередной мудростью:
— С этим надо что-то делать. В следующий визит он плату подымет.
— Предлагаешь съехать? Куда?
— Нет. Предлагаю денег срубить.
— Есть варианты?
— Буду искать…
***
… Едва я проснулся, то заметил — Ежи выглядел, мягко говоря, не очень. Мешки под глазами от бессонницы, подслеповатый взгляд человека, всю ночь просидевшего в сети; очертившиеся скулы.
Он лежал на своей койке, вперясь в лишь ему понятную пустоту и беззвучно шевелил губами. Одетый, одеяло заправлено по впившейся намертво армейской привычке. Подушка превращена в бесформенный ком, для большей жёсткости.
Поздоровался первым.
— Привет.
— Здорово, — с некоторым запозданием ответил Брок, соизволив отвлечься от раздумий. — Выдрыхся?
— Ага.
— Буди Сквоча. Разговор есть.
— Лады, только сортир проведаю.
Через пять минут я тряс выпускника приюта за плечо.
— Подъём, воин! Утро на улице.
Будиться бесфальмильный отказывался. Отмахивался, ворчал, требовал отвязаться от него и пойти куда подальше. При этом после каждого ответа норовил отключиться и захрапеть. Здоровый у сослуживца сон. Крепкий.
— Водой плесни, — не вставая, посоветовал лопоухий. — Иначе эта спящая принцесса до обеда проваляется.
— Принц, — огрызнулся в ответ предмет обсуждения, открывая глаза и поворачиваясь к стене. — Принцесса — баба. За такие сравнения в приюте на перо ставили.
— Да насрать. Сквоч! Хватит тянуть судьбу за яйца. Открывай глазки, принц херов.
По серьёзности Ежи я понял — не отступится. Столько уличных слов в разговоре могло обозначать лишь то, что обычно несклонный к нецензурщине и брани лопоухий взвинчен до предела.
Дошло это и до лентяя в кроватке.
— Что случилось? — он наконец соизволил проснуться окончательно. Протяжно зевнул, потянулся. Помечтал. — Девку бы… И чтобы задастенькая, такая… у-ух! Как Мелисса!
Упоминание о слабом, но очень нужном каждому здоровому мужчине, поле всколыхнуло неявные позывы внизу живота. Мне бы тоже не повредила. Армейская водичка с набором успокаивающих добавок постепенно прекратила своё действие, и хорошо это или плохо — трудно сказать. В данный момент, скорее, плохо. Женщин ведь рядом нет, а то бы я… уж конечно, не растерялся. Зато выпить можно, но… не хочется.
— Счастливый ты, — Брока мечты сослуживца оставили равнодушным. — Жрать и спариваться — и больше ни шиша не надо. Примитивизм.
Приютский пропустил снобистское выражение мимо ушей и зевнул ещё шире.
— Небось, от дамы своей с пустыми колокольчиками припёрся? Выдоенный досуха?
— Пошёл ты!.. — взъерепенился лопоухий, с недавних пор ревностно оберегавший закручивающийся роман с уборщицей и всячески утаивающий от нас подробности развития взаимоотношений. — Помоги себе сам! Правая рука отсохла?!
Пришла пора вмешаться, иначе эти двое начнут срывать накопившееся раздражение друг на друге.
— Ежи, давай по теме, — потребовал я, натягивая футболку.
— Легко, — быстро переключился тот. — Как вам известно, проблем у нас чуть больше, чем дохрена. Документов нет, плана действий нет, денег нет. В холку власти дышат. И с этим надо что-то делать.
— Тоже мне, открытие, — бесфамильный поскрёб заросший щетиной подбородок. — Я думал, ты предложишь что дельное…
— Предложу. Путём крайне простого анализа нашего пикового положения, вижу ситуацию так: сделать документы — нужно бабло, спрятаться получше — опять без кредитов никак, жрать, срать, нормально одеваться — требуется денежка. Свалить с этой грёбаной планеты так же без большого количества банковских билетов не получится. Во всех этих пунктах ключевое слово — бабки.
Говорил лопоухий, в общем-то, мудрые вещи, но слишком размытые. Раздобыть новые удостоверения личности — для меня, например, недостижимая задача. Даже при наличии крупной суммы. Кому платить? Кто даст гарантии, что не кинут, не всучат дешёвую подделку, не сдадут копам? Таких знакомых ни у кого из нас нет.
Про свинтить на орбиту и не мечтаю, во всяком случае, пока. Вообще не представляю, как это сделать.
Однако у ушастого, похоже, мыслишки имеются.
— Есть соображения? — я уселся на край матраца, демонстрируя полнейшее внимание.
— Начну с второстепенного, — Брок из лежачего положения переместился в полусидячее, используя для этого спинку кровати. — С документов. Их можно купить. Пока вы слюни в подушки пускали, я прошерстил отчёт полицейского департамента за последние три года. Уголовных дел с фабулой: «Использование заведомо подложных документов с незаконным изменением ID и прочих социальных номеров» — семьдесят девять. «Изготовление и реализация заведомо подложных документов с незаконно изменённым ID и прочими социальными номерами» — шестнадцать. Речь идёт о случаях, доведённых до суда и по которым вынесены реальные приговоры. А теперь прикиньте, скольких не нашли? Сколько откупились? Скольких вытащили грамотные адвокаты? Сколько пошли на сделку со следствием?