Наташа торопилась. До спектакля было еще два часа, но Димка ждал ее у себя, и Наташа небезосновательно надеялась, что это время они проведут с толком. Домой она поехала, чтобы переодеться – не каждый день ведь идешь на постановку заезжих московских знаменитостей. Тем более – билет в ложу. Весь бомонд соберется, тут не только на других посмотреть, но и себя показать нужно. А она у Димки уже третий день зависала в одних и тех же топике и шортиках. Не идти же в подобном виде в театр. Моветон. Поэтому Наташа оставила Димку в нетерпении бить копытом в его трехкомнатных палатах, а сама рванула домой за платьем.
Только взять платье, и назад. Принять душ и накраситься она успеет и у Димки.
Наташа выпрыгнула из такси, бросив водителю, что задержится на три минуты, на ходу поздоровалась с пенсионерками на лавке и едва ли не бегом заскочила в подъезд.
Провозилась она, конечно, не три минуты, а все десять, но для выбирающей платье девушки, это почти рекордный показатель. С учетом того, что ничем кроме подбора туалета, она не занималась, даже на кухню не заглянула, а мысли об ожидающем во дворе такси и роющем землю Димке… подстегивали. Наташа могла задержаться и подольше, поскольку окончательно определиться между длинным черным платье с открытыми руками и зеленым с глубоким декольте и вырезом на спине не сподобилась. Она поочередно прикладывала к груди то один наряд, то другой, представляла, какая помада им подойдет, тореадором потрясала платьями перед зеркалом, выступавшим в роли быка, но остановиться на одном из вариантов не получалось. Особенно смущали туфли, комбинирование которых с нарядами приводило душу в полнейшее смятение.
Наташа разволновалась и едва не позабыла клятвы о том, что соберется быстро, но положение спас короткий сигнал клаксона, донесшийся снизу. Так напомнил о своем существовании таксист. Наташа выругалась сквозь зубы и приняла соломоново решение – продолжить своеобразную корриду с платьями у Димки. И его привлечь в качестве арбитра…с правом совещательного голоса.
Это решение ее спасло.
Платья летучими мышами юркнули в пластиковый пакет, за ними же отправились три пары туфель. Косметичка уже оккупировала журнальный столик в Димкиной квартире рядом с единственным приличным зеркалом. Наташа подхватила пакет, захлопнула дверь и сбежала по лестнице.
– А вот и я. Как и обещала – три минуты, – забросила поклажу на заднее сиденье, а сама впорхнула на переднее.
– Угу, – саркастически прокомментировал Наташино заявление водитель и включил зажигание.
При выезде со двора украшенная шашечками ярко-желтая "Волга" разминулась с огромным серебристым джипом, галантно пропустила стайку робких пешеходов и, вывернув на улицу Металлургов, влилась в основной поток машин. Пока водитель маневрировал в потоке, Наташа позвонила по сотовому Димке.
– Алло, милый, я уже еду. Лечу. Целую.
Отправленный чмок растаял в спертом воздухе четырехколесного экипажа, а мобильник занял законное место в сумочке.
После очередного светофора дорожное полотно расширилось, просвет между машинами увеличился, и таксист утопил педаль газа в пол. "Волга" недовольно рыкнула и понеслась быстрее, пристроившись в спину резвой "Ауди". У Наташи возникла мысль позвонить еще и Светке, похвастаться успехами на личном фронте, но почти сразу передумала. С такой скоростью они доберутся до Димки очень быстро, и не хватит времени все рассказать подруге с чувством, толком, расстановкой, а еще с охами, ахами и вздохами. Светкиными завистливыми. Нет, подобное общение требует неторопливости, обстоятельности. Лучше после театра позвонит, с домашнего. И впечатлений прибавится, и деньги на сотовом сэкономит.
– Что за уроды?!- таксист глянул боковое зеркало и выругался. Справедливости ради, прилично, без употребления ненормативной лексики.- Кто им права только выдает?!
Наташа оглянулась.
В сотне метрах позади них, стремительно сокращая расстояние, несся здоровенный серебристый джип с тонированными стеклами. Несся по крайнему левому ряду, периодически обгоняя попутные автомобили и используя для данного маневра встречную полосу.
Девушка равнодушно пожала плечами и вернула голову в исходное положение:
– Гаишники выдают, как и всем.
Водитель в снова употребил свой – вероятно, коронный – саркастический возглас филина:
– Угу! Только кому-то их после обучения и экзаменов вручают, кому-то дарят, а кто-то покупает. Эти, – кивок через левое плечо,- однозначно, купили. Хозяева жизни, мать их так…
Наташа ничего не успела ответить.
Раздался режущий ухо пронзительный визг тормозов. Водитель дернул головой, помянул способ совокупления, на сей раз нецензурно, и рванул баранку вправо. Машину болтнуло, полоснул по нервам страшный скрежет, и перед глазами возник багажник какой-то иномарки. Наташа от ужаса замерла, сжалась в комочек и прикрыла голову руками. Она почувствовала основательный удар, в грудь уколола раскаленная игла…
Затем все померкло.
В павильоне за углом свежего холодного пива не оказалось, и поскольку пить теплое и давнишнее Кривой наотрез отказался, пришлось ехать до ближайшего супермаркета.
Пока Никитин бегал за "Паулайнером" и "Балтикой", Чалдон пересел за руль. Не надо быть пророком, чтобы догадаться – уже через пару часов Кривой накилдырится до посинения. Достигнет такого блаженного состояния, что ему до лампады станут и девочка Наташа, и ценные указания Велика, и лично Велик, и сотрудники ГИБДД, и знаки дорожного движения. В какой-то момент, непременно возжелает прокатиться, воображая себя – есть у него пунктик – Михаэлем Шумахером и Аленом Простом в одном флаконе. И штурвал добровольно не уступит, его оттуда нужно будет выковыривать краном. Иначе говоря – с применением физической силы. Чего доброго, за перо схватится.
Осложнений Чалдон не хотел, жизнь ему тоже еще не осточертела, а предусмотрительная рокировка в авто должна помочь избежать серьезных проблем. По крайней мере, в первый попавшийся столб не врежутся.
Кривой затарился под завязку. Пакет, ощетинившийся стеклянными горлышками покруче, чем революционная баррикада – трехлинейками, он едва дотащил до машины, прижимая драгоценный груз к животу (за ручки ухватиться не мог – сразу бы оторвались).
– Ты неделю бухать собрался? – Чалдон оторопело уставился на сюрреалистическую композицию из стеклянных конусов, которую Кривой водрузил на заднее сиденье.
– Как раз до ночи хватит.
– Хватит, чтобы в кусты постоянно бегать,- возмутился Чалдон, но протянутую бутылку – запотевшую, с пенящимся у горлышка янтарным напитком – взял. В горле действительно пересохло.
Пока ехали до "наблюдательного пункта" Чалдон свою тару опустошил, а Кривой успел прикончить две бутылки и блаженно растекся по кожаному ложу автомобиля.
– Твою мать!!!- Чалдон резко затормозил и развернулся.
– Что?! Что? Ты куда?!- подпрыгнул Никитин.
– Ты видел, кто сейчас навстречу в тачке проехал?!
– Не…
– Девка гребаная, твою мать…
– В рот-компот, давай за ней!
– А я что, по-твоему, делаю?!
– Ладно-ладно…погнали, – примирительно поднял руки Кривой.
Когда джип выскочил с дворовой территории и замер перед бетонной рекой со снующими по ней многочисленными транспортными средствами, машина с "объектом" уже скрылась из виду.
– Где она?…- задал глупейший вопрос и растерянно замотал головой Никитин.
– В Караганде!- не в рифму, но в тему ответил Чалдон. – Я не больше твоего вижу…
– Куда свернула-то?
– А я знаю?!
– Она на какой хоть тачке?
– Ты, вообще, куда смотрел, штурман?…- Чалдон несколькими хлесткими эпитетами обрисовал качества "штурмана" и его зрительные способности.- Обычное такси. Желтая волга с синими кубиками.
– А номер?…
– Ухи поел?! Когда бы я успел номер запомнить. Я и девку-то еле заметил, уже когда проехали, зацепил – фейс знакомый.
– Вот в рот-компот, ситуёвина! Тут же этих такси, как блох на собачьей жопе!- от огорчения Кривой даже пиво пить прекратил. Не до пива, когда собственная шкура в опасности – Велик ее махом снимет. В прямом смысле слова. И еще солью на мясо посыплет.