| Talking thus, they went upstairs, and presently we heard him in his bedroom thundering "Ha, ha, ha!" and again "Ha, ha, ha!" until the flattest echo in the neighbourhood seemed to catch the contagion and to laugh as enjoyingly as he did or as we did when we heard him laugh. |
Не прерывая разговора, они стали подниматься по лестнице, и вскоре мы услышали из комнаты, отведенной мистеру Бойторну, громогласное "ха-ха-ха!", потом снова "ха-ха-ха!" - и вот даже самое отдаленное эхо стало вторить этим звукам и захохотало так же весело, как он или как мы, когда до нас донесся его хохот. |
| We all conceived a prepossession in his favour, for there was a sterling quality in this laugh, and in his vigorous, healthy voice, and in the roundness and fullness with which he uttered every word he spoke, and in the very fury of his superlatives, which seemed to go off like blank cannons and hurt nothing. |
Еще не видя гостя, мы почувствовали, что он всем нам придется по душе, - столько искренности было в его хохоте, в его могучем, здоровом голосе, в той выразительности и отчетливости, с какими он произносил каждое слово, и даже в самом неистовстве, с каким он обо всем говорил в превосходной степени, что, впрочем, подобно холостой стрельбе из орудий, не задевало никого. |
| But we were hardly prepared to have it so confirmed by his appearance when Mr. Jarndyce presented him. |
Но мы и не подозревали, что он так нам понравится, как понравился, когда мистер Джарндис представил его нам. |
| He was not only a very handsome old gentleman--upright and stalwart as he had been described to us-- with a massive grey head, a fine composure of face when silent, a figure that might have become corpulent but for his being so continually in earnest that he gave it no rest, and a chin that might have subsided into a double chin but for the vehement emphasis in which it was constantly required to assist; but he was such a true gentleman in his manner, so chivalrously polite, his face was lighted by a smile of so much sweetness and tenderness, and it seemed so plain that he had nothing to hide, but showed himself exactly as he was--incapable, as Richard said, of anything on a limited scale, and firing away with those blank great guns because he carried no small arms whatever--that really I could not help looking at him with equal pleasure as he sat at dinner, whether he smilingly conversed with Ada and me, or was led by Mr. Jarndyce into some great volley of superlatives, or threw up his head like a bloodhound and gave out that tremendous "Ha, ha, ha!" |
Это был не только очень красивый пожилой джентльмен - прямой и крепкий, каким нам его уже описали, с большой головой и седой гривой, с привлекательно-спокойным выражением лица (когда он молчал), с телом, которое, пожалуй, могло бы располнеть, если бы не постоянная горячность, не дававшая ему покоя, с подбородком, который, возможно, превратился бы в двойной подбородок, если бы не страстный пафос, с которым мистер Бойторн всегда говорил, - словом, он был не только очень красивый пожилой джентльмен, но истинный джентльмен с рыцарски-вежливыми манерами, а лицо его освещала такая ласковая и нежная улыбка, до того ясно было, что скрывать ему нечего и он показывает себя таким, какой он есть на самом деле, то есть человеком, который не способен (по выражению Ричарда) ни на что ограниченное и лишь потому стреляет холостыми зарядами из огромных пушек, что не носит с собой никакого мелкокалиберного оружия, - так ясно все это было, что за обедом я с удовольствием смотрела на него, все равно, разговаривал ли он, улыбаясь, с Адой и со мною, или в ответ на слова мистера Джарндиса, залпом выпаливал что-нибудь "в превосходной степени", или, вздернув голову, словно борзая, разражался громогласным "ха-ха-ха!". |
| "You have brought your bird with you, I suppose?" said Mr. Jarndyce. |
- Ты, конечно, привез свою птичку? - спросил мистер Джарндис. |
| "By heaven, he is the most astonishing bird in Europe!" replied the other. |
- Клянусь небом, это самая замечательная птичка в Европе! - ответил тот. |
| "He IS the most wonderful creature! |
- Удивительнейшее создание! |
| I wouldn't take ten thousand guineas for that bird. |
Эту птичку я не отдал бы и за десять тысяч гиней. |
| I have left an annuity for his sole support in case he should outlive me. |
В своем завещании я выделил средства на ее содержание, на случай, если она переживет меня. |
| He is, in sense and attachment, a phenomenon. |
Прямо чудо какое-то, - так она разумна и привязчива. |
| And his father before him was one of the most astonishing birds that ever lived!" |
А ее отец был одной из самых необычайных птиц, когда-либо живших на свете!
|