До последнего во всех списках никогда не доходят почести и слава. Ханс почти не соврал, когда сказал, что его братья не похожи на него. Скорее, это он был не похож на них, и на то были веские причины. Чего бы он ни достиг в учебе или мастерстве, все взоры были обращены к старшим наследникам, только у них был шанс сделать что-то на самом деле великое, только они были облечены настоящей властью. Когда он был мальчишкой, сколько бы он ни дрался — все время проигрывал, поскольку у его соперников всегда было преимущество в виде прожитых лет и физических сил. Когда он подрос, он был вынужден пойти по другому пути, приняв за аксиому, что грубая сила — это еще не все: существовали и другие методы воздействия — обман, манипуляции, красивые слова…
Тринадцатый принц Вестергорд никогда не думал, что у него нет шансов занять престол. Шансы всегда есть, просто следует уничтожить всех остальных претендентов. Эрендел был лишь остановкой, которую Хансу пришлось сделать на пути к трону его собственного отца. Он и так уже слишком задержался…
— Что это? — тонкая белая рука протянулась из-за его спины к раскрытому морскому атласу на столе и обвела указательным пальцем Южный Архипелаг. Второй рукой Эльза взялась за плечо принца для того, чтобы придать положению собственного тела устойчивость. И еще, возможно, для того, чтобы напугать его до полуобморока. — Планируешь отпуск на родине?
— Убери руку, — прорычал он. Следы холодных ожогов на его руках ещё не настолько зажили, чтобы окончательно забыть о них.
— Не беспокойся, — тоном скорее издевательским, нежели снисходительным, проговорила она и чуть сжала пальцы, — я достаточно хорошо владею собой.
— Ты — да, я — нет, — не отрывая тяжелого взгляда от книг, ответил он. — Убери её.
Когда никакой реакции не последовало, он обернулся и протянул руку, чтобы стряхнуть её кисть с плеча, но Эльза отдернула её так быстро, словно боялась обжечься.
— Мы могли бы договориться, — облокотившись на огромный книжный шкаф, протянула она. — Ты мог бы остаться здесь в качестве моего советника, например.
— Любое место, кроме первого — это поражение, — убежденно проговорил он и требовательно протянул руку. — Ты не могла бы подать мне тот старый морской атлас с верхней полки?
— Попроси об этом слуг!
— Если я позову их, тебе придется уйти.
Эльза отвернулась, чтобы достать книгу с полки, и, воспользовавшись моментом, он схватил подол её платья и сжал в кулаке. Ткань намокла, но не растворилась, вместо этого она почернела. Под слоем блестящих ледяных кристаллов оказалась довольно грубая материя.
Ханс усмехнулся и отпустил её, прежде чем девушка успела что-то заметить. На ней была униформа дворцовой служанки. Что же, по крайней мере она не была одета в одну только воду, это несколько… успокаивало. Но платье служанки? Какого черта?
Получив свой атлас, несколько минут он усиленно делал вид, что ищет что-то, но вскоре отложил его в сторону.
Он приказал продать весь гардероб обеих сестер в первую же неделю своего регентства, поскольку считал, что обе они мертвы, и едва ли вернутся за своими нарядами. Расшитые жемчужинами и драгоценными камнями одежды принесли ему достаточно денег, чтобы построить несколько торговых кораблей.
Даже при своей невероятной способности проникать в любую комнату в этом дворце, Эльза не могла просто позаимствовать более или менее богатую одежду у какой-нибудь придворной дамы. В силу своего воспитания она не могла опуститься до кражи. А униформа служанок являлась собственностью королевства, и, к тому же, отсутствия одного комплекта из числа десятков таких же никто бы не заметил.
Она не может добить своего единственного врага. Она не может красть. Она не может позаботиться даже о том, чтобы завести сообщников, которые поставляли бы ей еду и одежду! Как столь могущественное существо может быть столь беспомощным?
Эльза стояла напротив огромного портрета покойного короля, подняв к нему лицо. Она рассеянно улыбалась, перебирая в памяти светлые воспоминания своего детства. Скудные, но оттого еще более драгоценные. Смотреть на то, как она с нежностью разглядывает портрет человека, который изуродовал ее жизнь, было даже для Ханса слишком. Громко фыркнув, он встал и направился к выходу.
— Твой отец был офицером, — проходя мимо, бросил он. — Не понимаю, почему он не догадался использовать тебя, как оружие?
Девушка с неохотой отвела взгляд от портрета и нахмурилась.
— Потому что любил меня?
Тихо рассмеявшись, он потянулся к дверному замку и, провернув ключ, открыл тяжелые двери.
— Я мало что понимаю в отцовской любви, но запереть чадо в комнате и не выпускать на протяжении десяти лет — это точно не она. — Заглянув в глаза девушки, выражение которых было сейчас по-детски обиженным, он добавил уже серьезно: — Он боялся тебя.
— Ты говоришь так, потому что сам боишься меня.
Вот теперь в кабинете заметно похолодало. Другое дело, а то принц уж было заскучал.
— И у меня есть на то причины, не так ли? — он развернул ладонь тыльной стороной к ней, чтобы виднее стали покрывающие её алые шрамы. — У твоего отца они тоже были. Раз он не избавился от тебя, пока ты была беспомощным ребенком, должно быть, хотел начать обучение позже, но погиб прежде, чем успел сделать хоть что-то. Очевидно, был слишком занят истреблением других своих родственников.
— Он не был таким! — она буквально выскочила за ним в пустой коридор, задыхаясь от гнева, не в силах подобрать слов, чтобы возразить. Никто не смел говорить дурного о её почивших родителях — ни слуги, ни придворные, ни десять лет назад, ни теперь!
На замок давно спустилась ночь, и проходы и залы были пусты, но все равно шанс встретить по дороге какую-нибудь припозднившуюся за чисткой каминов служанку оставался. Ханс махнул на это рукой, слухов по дворцу и так ходило предостаточно, еще один не изменит ничего.
— А ты никогда не задавалась вопросом, куда делись все твои близкие и дальние родственники? — огрызнулся он уже на входе в большой зал, где в середине поблескивало холодным светом изваяние принцессы Анны. — Почему не осталось ни одного, даже самого завалящего двоюродного дядюшки, который мог бы претендовать на престол, кроме тебя и Анны?
— Ты омерзителен!
— А ты наивна! Точно как твоя сестра!
Последние отзвуки громких слов растаяли под сводами большого зала. Королева и узурпатор трона смотрели друг на друга сквозь сумерки опускающейся ночи. Молчание длилось минуту или, может, вечность, прежде, чем Эльза прервала его голосом тихим, но уверенным.
— Наши родители любили нас.
Шумно втянув воздух, Ханс на выдохе процедил:
— Как скажешь, моя королева.
Он развернулся и направился к лестнице, ведущей в королевские покои, но что-то заставило его остановиться и обернуться на полпути. Эльза стояла у пьедестала, на котором возвышалась статуя единственного живого существа, которое любило её беззаветно. И чью любовь она отвергала до самого конца, пока не стало слишком поздно. Снежная Королева протянула вперед руку, но тут же отдернула её.
— Я была у троллей, — тихо проговорила она. — Они говорят «Любовь — ключ ко всему», но я не понимаю. Мне кажется, я люблю её более чем достаточно, чтобы снять любое заклятие.
Она обернулась, но не увидела никого позади себя. Откуда-то с верхних ярусов дворца донесся усталый голос её оппонента: